Костяная ведьма

Дрожащими пальцами я принялась чертить между нами руну Сердца. Вторя каждому движению, за моей рукой тянулся красный след. Когда я закончила, передо мной застыл символ, нарисованный собственной кровью. Меня накрыла долгожданная волна облегчения и охватил восторг, как только распирающая изнутри магия выплеснулась в руну.

По стеклянному сердцу брата прошла рябь, потом еще раз, и оно ожило. Крошечный сосуд заполнялся дымом, проникающим в каждый уголок. В этот миг Фокс открыл рот, сделал вдох и шумно выдохнул — впервые после смерти. Больше его лицо не выглядело изнуренным и болезненным, к нему вернулась краска: от шеи и подбородка разливался здоровый румянец, поднимался к щекам и лбу, оживляя все черты.

— Он станет сильнее, — сказала леди Микаэла. — Быстрее, чем при жизни. Выносливее. Его будет невозможно убить привычным способом. Этот ритуал необходимо проводить через каждые полтора лунных цикла, и для него подойдет только твоя кровь. Разумеется, по-настоящему живым ему никогда не стать, но только так мертвый способен приблизиться к жизни. Конечно, выбор остается за твоим братом.

Фокс осмотрел свою руку, размял пальцы, которые больше не скрипели, как у старика.

— Я хотел бы оставаться живым до тех пор, пока того хочет Тия, — сказал он. Его глаза сияли ярче, в уголках притаилась улыбка, словно он отыскал множество причин для смеха.

— Тогда оставайся, — ответила я. У меня задрожали руки. — Если я могу сделать тебя сильнее, если могу вернуть тебе жизнь, которую ты заслуживаешь, то оставайся. Столько, сколько захочешь, и сколько смогу дать я.

Фокс увидел, что меня от волнения бьет дрожь. А когда к моим глазам подступили слезы, раскрыл объятия. Больше не проронив ни слова, я кинулась к нему. Впервые после смерти от брата исходило тепло и родной запах дома.

Кладбище располагалось на самой окраине города — расстояние позволяло жителям проявлять уважение к умершим, не вторгаясь на их территорию. Я огляделась по сторонам в поисках следов разрушений, но анкионские каменщики постарались на славу. Из общей картины выбивались только новые надгробия: среди ветхих могил их зеркальные поверхности бросались в глаза, словно фальшивые ноты — в песне. Но мне здесь было неуютно. Кладбище делилось на две части: на территории первой находились недавние захоронения, вторая предназначалась для очень старых могил. Мы стояли на второй половине.

— Изначально стеклянные сердца создавали не для отношений или определения профессии, — рассказывала леди Микаэла, пока мы стояли между рядами мертвецов. — В давние времена способности аш использовали в боевых сражениях. Поэтому дворяне и другие представители королевского рода стали носить в бою стеклянные сердца — даже тогда они давали особые привилегии. В случае поражения Костяные ведьмы победившей стороны могли в обмен на жизнь забрать у них эти сердца. Ведь лучше стать пленником, чем умереть. По прошествии лет солдаты стали возмущаться такой несправедливостью и решили тоже надевать стеклянные кулоны. Пока аши уже не могли отличить представителей знати от простолюдинов.

— Как оно и должно быть, — заметил Фокс.

Леди Микаэла нарисовала в воздухе символ.

— Это руна Воскрешения. Уверена, она тебе знакома.

Я кивнула. Этой руной я воскресила брата, хотя позже, как ни старалась, так и не смогла повторить подобное сама. Однажды, когда на дворе стояла тихая ночь, я тайком — об этом не знал никто, кроме Фокса, — выбралась из Дома Валерианы и попыталась из мертвого жука призвать таурви, как это делала леди Микаэла.

— Ты знал, что не получится, — упрекнула я брата, после того как у меня ничего не вышло. Свидетелем моей неудачи был только он, но я все равно не могла скрыть разочарования. Он с самого начала считал это плохой затеей, однако даже не попытался меня отговорить.

— Как и ты, — парировал он.

Не отыскав более остроумного ответа, я вернулась в дом.

— Для этого тебе на протяжении всего обучения давали кусочки рунных ягод, — объясняла моя сестра. — Тьма забирает сил больше, чем ты думаешь, и каждое заклинание может сделать тебя слабее, уязвимее. Ягоды же восполняют эту потерю и придают сил. Делай в точности как я и направляй энергию в эту могилу.

Леди Микаэла снова начертила руну. Я стала повторять за ней, и парящая в воздухе кровь постепенно приобретала ее очертания. Теперь, рисуя пальцами, на подушечках которых вспыхивали искры, я ощущала покалывание по всей длине руки. Затем, как мне было сказано, я направила бурлящую энергию в сторону одного из камней, на кости под ним.

Почва чуть дрогнула, и перед нами разверзлась земля.

Из маленькой ямы выбрался мертвец. Он столько времени пролежал в земле, что остатки кожи лохмотьями болтались на костях, а на черепе не было видно ни единой волосинки. Я видела протянувшуюся от моего пальца нить чистейшей энергии, которая соединялась с тем, что осталось от его талии. Существо устремило на нас свои пустые глазницы и прогрохотало. От него остался практически один скелет, но его голос звучал у меня в голове подобно звонкому чистому ручью.