Костяной

Заклинатель склонился над Моутом, чтобы перерезать тому горло, но Моут вдруг резко, пружинно сел, как не смог бы ни один другой человек в мире, и ударил его головой в нос, платя той же монетой. Потом, перехватив руку заклинателя, вывернул ему запястье. Дим-Дим ударил его левой рукой в скулу, но правая ладонь Моута нашарила Хейзенхейерн, и, прямо из положения сидя, он нанес наконец удачный удар. Голова Дим-Дима упала на мостовую. Моут повалился локтем в снег, стирая кровь с замерзших губ.

За его спиной с мягким стуком упали мечи, и слышны стали шаги Никлы. Моут, с почерневшими глазами и темнеющими в ночи полосами крови от носа до шеи, встал и развернулся. Он зарычал, тихо и низко, так, что попятился даже не ушедший никуда пес, и убийцы пошли навстречу друг другу.

Они сошлись на относительно чистом еще участке, и Никла едва не убила Моута первым ударом. Принявший его Хейзенхейерн зазвенел, но выдержал. Никла отбила ответную атаку. Ударив крест-накрест, она выбила меч из рук Моута и тут же нанесла размашистый удар.

Моут отбил лезвие старинным восточным приемом, тыльной стороной ладони. И еще раз.

Никла перехватила мечи по-другому и крутанулась вокруг себя, далеко выбросив правую пятерню. Почти немыслимым образом Моут уклонился и успел перехватить руку девушки до того, как она завершила разворот. Заломил – Никла застонала, но не выронила мечей, а резко, как пружина, выпрямилась, оттолкнувшись ногами от заснеженной мостовой, и голова ее врезалась Моуту в подбородок.

Моут упал и тут же вскочил, нашарив в снегу чей-то меч. Никла перекатилась через плечо на ноги, а Моут рванулся вперед, снова метя снизу вверх, намереваясь распороть противницу пополам. Она закрылась, защитив себя частоколом обращенных вниз лезвий, но Моут и без того запнулся, словно что-то рвануло его назад. Он рухнул на колено, и Никла почти машинально взмахнула рукой наискосок, рассекая шею противника от уха до ключицы. В который раз ночь окрасилась алым, и Моут, побледнев, выпустил меч и упал лицом вниз, в мятый снег, и багровым цветком расцвело вокруг его головы пятно крови.

Никла на какое-то мгновение так и замерла, в положении завершенного удара. В свете древней луны и блеске снега она походила на статую.

Бродячий пес, который пришел на площадь вместе с заклинателем, отпустил штанину мертвого убийцы и довольно улыбнулся. Он казался как-то больше, чем раньше. Шерсть блестела в лунном свете, глаза отсвечивали красным.

Никла Четыре Меча нахмурилась и сжала рукояти крепче.

Пес вдруг прыгнул вперед – не сильно и не высоко, просто так, будто забавляясь, перепрыгнул наискосок ноги убитого Моута и, подогнув передние лапы, перекатился через голову. На лапы он встал, будучи размером уже с волкодава.

Он распрямился, передние лапы оторвались от земли, тело его стало гнуться и вытягиваться, хрустнули суставы, и спустя секунду пес превратился в человека, только голова осталась все та же, собачья, с хитрой, бесшабашной, пугающе безумной улыбкой на рыжей морде.

Существо пижонски поклонилось, ухитрилось при этом сдернуть с тела Моута расстегнувшийся плащ и тут же закуталось в него.

– Добрый вечер, уважаемая Никла, – сказало оно хрипловатым, в меру низким голосом с вибрирующими модуляциями. – Искренне рад был видеть вас в деле. Теперь мне окончательно понятно, почему вас разыскивают в четырех городах. Позвольте узнать: что вы делаете в пятом? Все не преминули проболтаться о своих причинах, и мы можем видеть, к чему это привело. – Пес обвел изящной рукой залитую кровью площадь. – Мы же с вами сохраняли молчание – и пока живы.

– Кто ты такой? – спросила Никла. Все ее четыре меча готовы были к очередному сражению, но существо вроде бы не собиралось нападать.

– Извините, миледи, забыл представиться. – Пес махнул хвостом под плащом. – Мортимер Фост, свободный землевладелец и уборщик.

– И что ты убираешь, Морт? – Девушка сделала шаг в его сторону.

– О, мы перешли на «ты»? Что ж, я приемлю быстрое развитие отношений. Жаль только, такими темпами они скоро подойдут к концу.

– Я не так дорожу ими, чтобы это меня расстроило, – сказала Никла. – Ты не ответил на мой вопрос.

– Следы преступлений. Как чужих, так и собственных, – хихикнул пес. – Например, мне придется убить и тебя, иначе я не смогу закончить уборку.

– Отчего?

– Оттого, моя любопытная леди, что на площадь наложено заклятие.

– Что-то много магов для одного вечера в одном городе. Впрочем, как видишь, я работаю над этим.

– Знаешь ли, у каждого своя работа. Меня наняли для того, чтобы убрать все следы происходящего на центральной площади Сина в канун праздника. И вот я тут. Пока вы выясняли отношения, я принимал меры. Поэтому к утру пойдет снегопад, закрывая ваш пепел, а я уже буду далеко отсюда и покину город, как только отворятся торговые ворота.

– Ну ты и собака, – сказала Никла. – Кстати, это магия?

– Врожденная особенность, – уклончиво ответил Мортимер.

– Так что там насчет пепла?