Костяной

– Стой, тебе не проехать дальше! – заявил он, ссаживая со спины Фолма и Макхама. У Макхама развязалась шнуровка на сапоге, и он в ней запутался. Я удивлялся, как он поутру находит край кровати, чтобы с нее встать. Я сказал ему об этом, и он окрысился, показывая длинные и тонкие, как иглы, зубы. Их я уже видел раньше.

– Перестань, в конце концов, смеяться над моими людьми! – оскорбился Волк С Тысячею Морд. – Ты, между прочим, ничем не лучше их, да к тому же воришка!

– Где ты здесь заметил людей? – спросил я, озираясь по сторонам. Голубые и розовые мотыльки порхали над травами, не решаясь сесть на дрожащие еще стебли.

– Отдай мне мое! – рявкнул он и бросился вперед. Но стальная бабочка, что я выпустил из руки, села ему на нос и укусила его ядовитой иглой. Он умер в прыжке, и, когда рухнул на траву, она запылала под его телом.

– Ну вот, опять он умер, – сообщил я Фолму и Макхаму. Они не осмелились заступить мне путь, и я погнал Коня дальше, зная, что у меня снова появилось время, теперь уже до полуночи.

«Сие Волк С Тысячею Морд, – сказано в книге, – и число ему – тысяча».

Я поправил цепь, которую мне так и не пришлось размотать, и дальше гнал Коня на пределе.

Кругом были зеленые холмы, только над головой – алое закатное небо. Мой светлый Конь тоже казался красным, а узоры на его шкуре, днем темно-синие, теперь выглядели угольными рисунками.

– Потерпи, Конь, – сказал я ему. – Когда мы доберемся до Поля Вод, я дам тебе отдохнуть.

Я звал его просто Конем, ибо его создатель не озаботился такой мелочью, как дать ему имя, а никто другой сделать этого был не вправе; даже я.

Мы скакали уже сутки с того времени, как я выжулил у Волка С Тысячею Морд его сокровище. Он не сразу бросился в погоню, а то мне было бы не уйти. Два раза он уже догнал нас, на рассвете и в час зенита. В первый раз, когда стальная змея, что я выпустил из мешка, скользнула к нему в траве и убила его, он очень удивился. Волк С Тысячею Морд двигался куда быстрее моего Коня, но это здорово задержало его. Во второй раз я отделался от него, выпустив стальную мышь, которую, правда, Фолм чуть не разрубил мечом. Вот теперь это повторилось снова, и до полуночи я мог его не ждать.

Мы летели во весь опор, ноги Коня слились в сверкающие полосы; первые звезды на небе, как обычно, сложились в знакомое имя; потом взошла луна, и в ее свете Конь снова обрел свои настоящие цвета: серебристо-белый с темно-синими спиралями узоров. Луна же в эту ночь была огромной и странной; видно, где-то неподалеку творилось колдовство.

Мы проехали земли Тарамиска, Нижней Дельвии и Поймута. Дельвийские эльфы, нервничая, с криками бросались прочь от Коня, горстями выскакивая из-под копыт. Большой черный ворон какое-то время летел за нами, выкрикивая всякие слова; белые цветы в заводях Поймута провожали нас, поворачивая вслед пышные соцветия; у Левой горы Вечный Повешенный приветливо помахал нам рукой из своей петли; я улыбнулся и помахал ему в ответ, когда мы пролетали мимо.

Постепенно луна поднималась все выше, и странные знаки наконец исчезли с нее, так что стало светлее. Полночь застала нас в безмолвных лесах Кератаса. На широкой лесной дороге, откуда ветер вымел все палые листья, я снова услыхал поступь Волка С Тысячею Морд. На этот раз я не придерживал Коня, пытаясь выиграть время.

Он догнал меня быстро, пролетел мимо – его халат развевался на ветру – и развернулся мордой ко мне, так резво, что его даже занесло. Мой Конь встал на дыбы. Я на всякий случай ослабил обмотанную вокруг руки цепь, а вторую руку запустил в мешок, откуда ранее извлек змею, мышь и бабочку. Честно говоря, на мешок у меня было больше надежды, чем на цепь.

Волк С Тысячею Морд остановился, и Фолм с Макхамом спрыгнули на землю. Они явно были злы. Фолм вытащил меч, лезвие которого появлялось, лишь когда он держал его в руках; так он носил на поясе лишь рукоять. Макхам, доигравшийся в свое время с магией до того, что начал терять человеческий облик, хотел произнести какое-то заклинание, но, по обыкновению, прикусил язык. Ума не приложу, зачем Волк С Тысячею Морд его с собой таскает.

– Ты не уйдешь далеко, даже если у тебя в запасе еще есть фокусы, – хрипло предупредил он. – Я уже разослал почтовых птиц; тебя задержат. Впереди по дороге много кто должен мне за проигрыш в карты!

– Недоумки, которые умудрились проиграть даже тебе, вряд ли сообразят, с какого краю сесть на лошадь, – сказал я.

Нарочно, конечно, – Волк С Тысячею Морд был отличным игроком. Но я-то, можно сказать, у него выиграл.

Волк С Тысячею Морд какое-то время стоял молча. Сейчас у него была одна башка, только морды постоянно менялись, словно на болванку волчьей головы проецировали «волшебным фонарем» лики разных волков.

Потом он сказал:

– Ты ведь выиграл у меня нечестно. Ты жульничал.

– Но ведь ты тоже жульничал! – ответил я, тихонько шаря в мешке.