Костяной склеп

Из пятидесяти миллионов костей, хранившихся под этой крышей, тысячи были собраны отцом Эрика Поста. Ископаемые динозавры, зубы млекопитающих, скелеты людей.

И идя следом за Сокаридесом по этому нескончаемому коридору, я уже знала, что искать надо костяной склеп, принадлежавший Посту.

39

Коридор пятого этажа запрудили полицейские, заглядывавшие в каждую комнату, в каждую кладовку. Несмотря на то что все лампы были включены, отдаленные углы и закутки, старые деревянные шкафы с перекосившимися выдвижными ящиками, занимавшие широкие простенки между кабинетами, бесхозные экспонаты под пластиковой пленкой, сваленные вдоль стен на протяжении всего коридора, скрывались во мраке.

Я слышала, как издалека, словно с другого конца футбольного поля, доносился голос Майка, пытавшегося своими приказами скоординировать поисковые усилия команды полицейских. Те нетерпеливо дергали дверные ручки, пытаясь проникнуть в комнаты, не дожидаясь прихода сотрудников охраны со связками ключей, которые открывали запертые помещения.

Сокаридес свернул за угол и решительно устремился в проход, расположенный перпендикулярно коридору. Крикнув Майку, чтобы он следовал за нами, я продолжила погоню за моим неутомимым проводником.

Этот ход вел во внутреннюю часть музея. В громадном пустом пространстве наши шаги сопровождались гулким эхом. Через каждые несколько секунд Майк, постепенно догонявший нас, выкрикивал имя Клем. Все эти огромные залы были закрыты для публики. Холодные, темные, пустынные — они казались столь же далекими от сорока экспозиционных залов музея, всегда заполненных непоседливыми школьниками, как и вершина Эмпайр стэйт билдинг, если смотреть на нее с тротуара.

Остановившись за спиной у Сокаридеса, мы очутились перед дверью какой-то маленькой комнатки. На старинной дубовой панели на уровне глаз было вставлено стеклянное окошко шириной в фут с едва заметными следами полустертых готических букв, прежде, вероятно, образовывавших имя владельца.

Дверь была заперта. Я отступила назад, и Сокаридес выбил окно своим фонариком, после чего дотянулся до замка и открыл дверь с внутренней стороны.

Я переступила порог этой мрачной комнаты и, нащупав выключатель, зажгла свет. Первое, что я увидела, были рыбьи скелеты. Тысячи скелетов, покрытые странным розоватым веществом, источали сверхъестественное свечение, шедшее от пола до четырнадцатифутового потолка, как если бы они мокли в уже знакомом мне спиртовом растворе.

Продвигаясь впереди меня, Чепмен и Сокаридес уже ушли достаточно далеко по заброшенному проходу, которым, судя по всему, не пользовались много лет. Они разбивали окно за окном, чтобы проникнуть в кладовки, бегло осматривали их, и мне казалось, что этому не будет конца.

— Следующая галерея последняя. Наверное, все хранилось именно там! — крикнул нам Сокаридес.

Вернувшись в главный коридор, мы спустились по безлюдному крылу хранилища, которое еще не успели осмотреть.

Под натиском Сокаридеса и Майка поддались двери еще четырех сумрачных каморок, забитых шкафами с чучелами птиц. Всюду, куда ни глянь, лежали перья, клювы, хрупкие маленькие кости.

Майк выбил дверь последней комнаты и остановился, чтобы немного отдышаться.

— Здесь, детектив. Точно, — обнадежил Сокаридес.

Мы с Майком оказались перед небольшой квадратной комнаткой и разом шагнули в нее.

Прямо у входа мы наткнулись на человеческие скелеты, шесть из которых возвышались в полный рост. Каждый участник этого жуткого секстета крепился блестящей медной проволокой, продетой сквозь основание черепа, к балке под потолком.

Перед моими глазами болтались длинные костяшки пальцев, принадлежавшие каким-то забытым душам. И я на миг вдруг представила себе, как они начинают двигаться, поднимаются и тянутся к моему горлу.

На полках позади подвешенных скелетов и на стеллажах вдоль стен этой изолированной от всего мира каморки покоились груды костей. Слева от меня Майк лучом фонарика шарил по стене в поисках выключателя. И тут я заметила ряд мумифицированных людских голов с выпяченными зубами, запавшими щеками и черными отверстиями, откуда когда-то прежде лучились чьи-то глаза.

— Зачем мы тут? Ты что-то узнала? — спросил Майк.

— Виллем Ван дер Пост — отец Эрика Поста, — ответила я ему.

Обшаривая полки лучами трех фонарей, мы невольно нагнетали в каморке атмосферу еще большего ужаса. Когда я направила свой фонарик в самый дальний угол, то увидела череп с истлевшими остатками волос.

— Тут далеко не все принадлежало лично ему. Пост собрал огромную коллекцию предметов материальной культуры африканских народов. Но занимался он этим в основном по поручению богатых клиентов. Был кем-то вроде великого белого зверобоя.

— Это его частный склеп?

— Нет, что вы. У него для этого не было средств.

Сокаридес оставил дверь открытой и повел нас в соседнюю комнату. Вламываться в нее он предоставил Майку, а сам продолжил рассказ: