Костяной скульптор. Часть 2

Четырех десятков метров, отделявших лагерь спирали от потолка пещеры не хватало, чтобы говорить о виде “с высоты птичьего полета”, но понять устройство Львиного Логова можно было и без этого. В центре – палатки руководящего состава и сильнейших воинов, как показатель статуса, плюс ко всему это давало возможность в кратчайшие сроки успеть в любую точку, где требовалась помощь. Следом узкое кольцо из обиталищ самых слабых и неопытных членов спирали, таких в каждый момент времени было не больше трех-четырех десятков, но и защита им требовалась самая серьезная. А следом шла полная мешанина из палаток воинов разных сил и способностей а также зданий общего пользования типа того же душа или местного аналога трактира, да, в спирали было и такое. Сделано все было настолько неупорядоченно специально. Во-первых, знаючи-умеючи все эти непонятные повороты и неожиданные тупики уже не играли роли и никому не мешали. Во-вторых, в случае нападения на Логово не нежити а других авантюристов, что случалось редко, но не было чем-то удивительным, противнику будет куда сложнее сориентироваться. И в-третьих, если равномерно раскидать по территории как относительно сильных, так и более слабых бойцов, это не даст возникнуть ситуации, в которой неопытная группа будет зажата в клещи.

Конечно, в спокойное время все ходили где хотели, за исключением разве что палаток Соры и ее ставленников. Все-таки спираль не подразумевала слишком серьезной субординации, в конце концов, если начистоту, кроме своей совести тут никто не нес ни перед кем ответа. Однако во время “военного положения” слова вышестоящих должны были исполняться беспрекословно, ведь от этого зависели жизни. И они исполнялись.

Это странное переключение между вальяжной расслабленностью и полной сосредоточенностью было, пожалуй, самым главным отличием спиралей от всех остальных типов устройства лагерей четвертого этажа.

Вот и на этот раз, стоило над Львиным Логовом разнестись такому знакомому Вексу сигналу тревоги, и только что беззаботно отдыхавшие вместе бойцы резко вскочили, смотря друг на друга совсем иными глазами. Больше не было друзей и приятелей, приятных и неприятных личностей, были лишь собратья по оружию, подчиненные и старшие.

-Средняя волна, три тысячи мелочи, двадцать матриархов, пять умертвий! – Сигнал тревоги через минуту сменился усиленным во множество раз голосом Соры, трижды оповестивший всех в лагере, с чем им предстоит столкнуться.

Волны состояли не только из малюсеньких скелетов различных птичек. В каждой волне была нежить, ответственная за управление безмозглой стаей, называемая матриархами. Огромные скелеты, извивающиеся змееподобными телами, держались в воздухе за счет десятка пар крыльев, равномерно распределенных по всей длине туловища. Они не были сильны в бою, да и не сражались никогда, ни когтей, ни клыков, ни клювов, даже ног у матриархов не было, они банально не могли спуститься на землю. Однако чем больше их было, тем более упорядочено и разумно действовала стая мелочи. А потому матриархи были первыми целями на уничтожение: не будет их и волна превратится в тучу летающих мешков с энергией смерти.

Однако был в волнах и еще один тип существ, из-за которых лагеря всегда тщательно укреплялись снаружи, а по периметру не могли не стоять несколько сильнейших бойцов. Умертвия. Как на втором этаже были тигры, а на третьем урдалаки, четвертый уровень тоже не обошелся без мини-боссов. Физически умертвия не представляли из себя ничего выдающегося, те же урдалаки в этом плане с легкостью их опережали. Но сила этих тварей была в другом. Они были первой нежитью подземелья, обладающей некой зачаточной магией. А точнее, магией проклятий.

Любой порез от когтей умертвия или тем более укус этого монстра заставлял человеческую плоть гнить заживо вокруг места ранения, причиняя невыносимые страдания и муки. Потому, во-первых, в лагерях всегда должны были присутствовать хоть один лекарь и хоть один адепт светлых богов для заботы о пострадавших, а во-вторых, против умертвий выставляли лишь самых-самых, таких за которых можно было не волноваться. Ведь будь то новичок или бывалый ветеран, одной царапины хватало, чтобы человек начинал кататься по земле с дикими воплями, уже не способный ни на что, тем более на эффективные боевые действия.

Таким образом, в армии нежити было пушечное мясо – простые скелеты-птички, тупые и ничего поодиночке не представляющие, были генералы – матриархи, напрямую в бою не участвующие, но сильно усложняющие обороняющимся жизнь просто своим присутствием, и элитные воины-диверсанты, способные одним своим появлением значительно ухудшить жизнь всему лагерю. Не самый тактически правильный расклад, но уже сам факт, что нежить теперь умеет действовать сообща и обдуманно, внушал недюжинные опасения.