Костяной Скульптор. Часть 3 (СИ)

Вживление амулетов возрождения в тело было предусмотрено исключительно для высшего сословия орденов: епископата и паладинов. И дело было не в том, что церковь жалела денег, сам процесс был очень сложным и крайне болезненным, а после смерти то место, где был зашит амулет, сильно воспалялось и это воспаление уже само могло убить, если организм был недостаточно крепок. К тому же по большому счету это была перестраховочная мера. Люди, если не были полными идиотами, на адептов святой церкви не нападали, а нежить на этих этажах в подавляющем большинстве случаев была недостаточно умной, чтобы перед убийством человека обращать внимание на какие-то амулеты.

Ключевые слова: “В большинстве случаев”. Потому что этот конкретный монстр перед церковью страха явно не испытывал, а в его интеллекте уже успели убедиться минимум три десятка человек. Обычные служители орденов начали умирать, причем довольно быстро, словно распробовав на вкус пропитанное святой верой мясо, тварь почти полностью переключилась на них. Проблема была в том, что тварь, в отличие от своих товарок, была достаточно умной, чтобы не лезть в драку со всеми подряд. При первых признаках появления паладинов или кого-то из боевых священников высоких санов, она разворачивалась и скрывалась в глубине. Со скоростью водоплавающей нежити люди сравниться не могли при всем желании.

Смерть двадцати с лишним служителей младших чинов стала не только оскорблением святой церкви, но и отрезвляющим ушатом холодной воды. Неизвестная тварь, ставшая для них камнем преткновения, показала что далеко не все в этом мире, а тем более в подземелье некроманта будет ложиться на спину и поднимать лапки кверху при одном виде церковной братии.

Однако церковь не получила бы столько влияния и не создала бы многомилионную паству, если бы не умела справляться с любыми возникающими проблемами. И один из принципов, что был усвоен служителями света за многие сотни лет, гласящий: “не можешь сделать сам — найми того, кто сможет” — в данной ситуации подходил как нельзя лучше.

Кто лучше справится с задачей по устранению мертвеца, чем профессиональный охотник на нежить? И где же найти лучших охотников, как не в самом странном и непонятном, даже для церкви, месте на всем континенте?

.

— Локти держи выше! Выше, я сказал! Я считаю до трех: раз, два…

— Мастер, пожалуйста, уже полтора часа прошло!

— Серьезно? А я как-то не заметил… так удобно же! Давай, локти выше, пока я не устану — не закончишь.

Толья за прошедший год уже, наверное, миллион раз успела пожалеть, что вообще согласилась на приглашение Веска и отправилась-таки с ним в Деревню. Это место, бесспорно, было совершенно уникальным, и даже не в плане своей истории и влияния, а в первую очередь из-за того, каких монстров готовили местные тренера.

И достигалось это благодаря совершенно адским методам тренировок. Сейчас, к примеру, девушка стояла в стойке всадника — классической позе многих боевых искусств. Казалось бы, для владеющего телесной магией человека нечто подобное не должно составлять большого труда, даже если это длится уже полтора часа без перерыва. Вот только руки, ноги и спину девушки оттягивали немаленькие утяжелители, стояла она не на твердом полу, а на шаткой и никак не закрепленной деревянной планке, перекинутой над десятиметровой ямой, сверху немилосердно пекло солнце и, что самое ужасное, ее мастер все это время занимался тем, что вальяжно раскинулся на лежаке, под зонтиком, и попивал из запотевшего стакана что-то с большим количеством льда.

Не один и не два десятка тысяч раз она мечтала о том, как скинет вредного старика в эту самую яму, а сама займет его место и будет наслаждаться тем, что у него в бокале. Ей было все равно что это, пусть даже простая вода, сейчас она бы с удовольствием напилась бы даже из грязной лужи, настолько пересохло у девушки во рту. Вот только этому суждено было остаться просто мечтой. Каким бы он не выглядел лодырем, учитель Гуг был одним из лучших фехтовальщиков в мире. Может быть его сила и не была такой уж выдающейся, всего лишь Воин начальных стадий, что в Деревне было довольно обычным явлением, его мастерство превосходило, казалось, все существующие границы.