Костик и тайна настоящей дружбы. Истории о счастье, доверии и музыке заката

Они помнят про меня всё! И сколько я весил, когда родился, когда впервые яблоко попробовал, когда зуб первый появился, какое слово первое сказал, когда сел, когда пошёл. Мне было очень интересно всё это слушать.

После такого хорошего разговора я решил, что уже достаточно взрослый, чтобы спросить у бабушек, почему они иногда задираются друг с другом. Они обе очень смутились, но решили всё-таки ответить мне на этот неудобный вопрос, пока родители не слышали. Начала Лёлечка: «Понимаешь, Костик, нам поначалу с Марией Ивановной сложно было искать общий язык, потому что мы, как бы это правильней сказать, из разных песочниц». Бабушка Маша подхватила: «Жизнь прожили разную. Понимаешь? Что для меня хорошо, то для Лёлечки – не так. А тут у нас дети женятся, а мы им советы начали давать. Одна про одно, другая про другое. Бывало, и всерьёз ругались, воевали, как кошка с собакой».

Я никогда не видел, чтобы мои бабушки ссорились. И очень не хотел бы это увидеть. Поэтому с надеждой спросил: «Ну а теперь-то вы договорились и больше не воюете? Теперь у вас мир?» – «Конечно, – сказала Лёлечка, – ты наш Мир!»

«С большой буквы!» – добавила бабушка Маша. И мы все втроём обнялись.

Я подумал, что когда у меня появится сестра, то станет еще мирее!

15. Про сестру

Мама в последние несколько месяцев на работу не ходила. Она ушла в отпуск, чтобы ждать ребёночка. Этот отпуск называется декретный. Не знаю почему. Я не успел погуглить. Решил, что если ещё раз мама будет уходить в такой отпуск, тогда и изучу это слово, а если нет, то и не надо.

Дома у нас последнюю неделю перед появлением сестренки было особенно весело. Мама с бабушками чаще всего на кухне пропадала. Бабушка Маша готовила, мама ела всё, что она приготовит, а Лёлечка сюда же, на кухню, гладильную доску принесла, гладила пеленки, новую маленькую-премаленькую детскую одежду и разные наши вещи, истории рассказывала и всех веселила. Тут же под ногами крутились Муся с Прошей. Мы все были очень дружными и папу с работы дружно встречали.

Папа называл нас куча-мала и с удовольствием с нами допоздна на кухне сидел, пока мне спать не пора было идти. Вот так экспериментальным путём и выяснилось, какая у нас огромная кухня. Или семья дружная.

В тот самый день папа увёз маму в роддом, когда я ещё был в школе. Бабушек своих я не узнавал. Они обе замерли в ожидании и на телефоны посматривали так, будто если на них не смотреть, то звонка не услышишь. Я тоже, как пришёл из школы, сел рядышком с ними ждать звонка и волноваться. Чувство было такое, и радостное, и тревожное одновременно. Я даже есть не хотел от волнения. Я взял на руки щенка, а Муся сама ко мне на колени запрыгнула. Я обнял их обоих, и кошка впервые со мной была ласковая, как с мамой.

Бабушка Маша сказала: «Чего это мы впустую сидим. Может, споём что-нибудь?» Я сильно удивился, мы так раньше никогда не делали. Лёлечка вдруг согласилась: «Давай. Чего петь будем?» И обе на меня посмотрели. Я вообще пою не очень. И песен никаких не знаю наизусть. «Чунга-Чангу» только помню ещё с садика. Лёлечка говорит: «Ну давай „Чунга-Чангу“. Маша, запевай». И бабушка Маша запела. Чуть помедленней, конечно, чем мы в садике пели, но очень красиво. Мы с припева присоединились. Оказалось, что щенок у нас тоже поющий…

Втроём ждать такого важного события было хорошо. Мы и поели, и попели, и пообсуждали разное. Когда зазвонил телефон, мы аж со стульев повскакивали: чей? Чей?! Папа звонил на мой телефон: «Костян! Родилась сестра! Родилась! Мама чувствует себя хорошо!» Я всё бабушкам повторял, а бабушки мне: «На громкую включи! На громкую!» Я включил на громкую связь, и мы все вместе услышали: «3 килограмма, 50 сантиметров!» Бабушки расцеловались, и я понял, что это была какая-то важная информация.

Через три дня мы все нарядились, купили цветы и поехали встречать маму с сестрой из роддома. Мама вышла на ступеньки больницы – красивая и счастливая, а в руках держала совсем маленький кулёчек. Я всё пытался получше рассмотреть сестру, но она была в кружевном конверте и в шапочке, и я только щёку увидел, а подержать её сразу папа взял, а потом бабушки, а мама со всеми целовалась.

Мы приехали домой и сразу устроили сестру в спальне родителей. Не стали её в детскую кроватку укладывать, а прямо на большую кровать сначала положили. Мама сказала: «Пока можно, а потом за ней нужен будет глаз да глаз». «У нас много глаз дома, – подумал я, – и это хорошо». Самый приятный был момент, когда сестрёнку вынули из конверта, и я смог рассмотреть и её маленькое личико, и крошечные пальчики на руках. Когда все вышли из комнаты и оставили меня с ней наедине, я сказал ей: «Здравствуй, сестра. Я тебе очень рад. Ничего не бойся. Я тебя всегда буду защищать. И играть с тобой буду, и научу тебя рисовать, если ты захочешь. Вот увидишь, тебе со мной будет интересно». Я хотел её даже поцеловать, но чего-то постеснялся. Или испугался. Я ж не знаю, можно таких маленьких людей целовать или нет. Ладно, думаю, будет ещё время.