Костёр чужих желаний (СИ)

Так шавер ещё и наклонился вперёд, потянувшись к стеклу рукой. И ведунье пришлось изображать гимнастку, прогибаясь назад и почти касаясь лопатками подоконника. Иначе ушастый лёг на неё.

«И в этот момент вошёл муж!» — рявкнул здравый смысл лекарки, тихо ухихикиваясь и явно издеваясь над собственной хозяйкой.

К несказанному счастью Архи, никто не вошёл. И даже шавер, сняв со стекла прилипший листок, отступил назад. Всего на шаг, но у девушки, по крайней мере, появилось свободное пространство для того чтобы дышать.

Желтоглазый внимательно изучил страницу. Поднял с полу несчастный том и едва ли не обнюхал его. Потом, ни слова не говоря, развернулся и куда-то направился. Не иначе как закладывать ведунью библиотекарю. Арха хотела его окликнуть, но гордость не позволила. Зато она ничего не имела против того, что лекарка поплелась, с поджатыми как у нашкодившей кошки ушами, за шавером.

Но дальнейшие действия студента ведунью озадачили. Он не свернул в проход между стеллажами, направляясь к конторке библиотекаря. Вместо этого ушастый положил искалеченную книгу на читательский стол. И, бросив Архе: «Жди!», куда-то умотал.

Девушка растерянно, ничего не понимая, уселась на стул, положив перед собой листок с недорисованной печенью. Кстати, теперь, когда через бумагу не просвечивал рисунок атласа, её творение выглядело неубедительно. Орган опять больше всего напоминал груду тряпья да, вдобавок, оказался ещё и косым. Но ведунья даже расстроиться не успела. Шавер вернулся, выложив на столешницу полоски тонкой, почти прозрачной, бумаги, чистую тряпку, ножницы и какую-то баночку с плотно притёртой крышкой.

— Тут прислуживает мастер Грум, я тебе его покажу, — сообщил Архе ушастый, ловко поддевая крышку банки — бумажным клеем запахло резко и не слишком приятно. — Пара монет — и он все проблемы разрешит. И книгу вынести поможет, и пролезть в преподавательский фонд. Обращайся, не стесняйся. Ещё он сливовую настойку очень уважает.

— Библиотекарь на работе пьёт? — изумилась лекарка, наблюдая, как парень ловко «лечит» страницу.

Желтоглазый уложил лист так, чтобы неровный край точно совпал с покалеченным корешком. Смазал полоску бумаги клеем, наложил её на «шов». Не смотря на тонкие мокрые полоски едва ли не в руках расползавшиеся, получилось это студента настолько ловко, что ни единой складочки не образовалось! Напоследок шавер каким-то залихватским движением отхватил торчащий кончик заплатки ножницами и легко промокнул страницу тряпкой.

— На работе пьют все, — заверил он Арху авторитетно. — Но он не библиотекарь. Просто прислуга. Убрать, починить, подать.

Но ведунью вопросы пьянства библиотечного персонала уже интересовали мало. Она от рук парня взгляда отвести не могла. Лекарка, словно заворожённая, следила, как шавер переворачивает страницу и повторяет «операцию». Он действительно был прирождённым хирургом с тонкими пальцами, у которых, казалось, по дополнительному суставу имеется. Его кисти, пожалуй, даже выглядели изящнее, чем у хаш-эда. Узкие, с чистой чёрной кожей и ухоженными ногтями. И еще они поразила Арху какой-то лаконичностью. На периферии сознания мелькнула смутная мысль о наличии у неё развивающегося фетиша на мужские руки. Но — мелькнула и пропала.

— Вот и все, — он удовлетворённо проверил свою работу, — садись и пиши.

— Что? — студентка, подняв голову, удивлённо уставилась на желтоглазого.

— А что ты там писала? Реферат? — пожал он плечами. — Вот его и пиши. Только место под иллюстрации оставь. Я сейчас вернусь.

Он проворно сгрёб со стола «хирургический» набор и опять исчез. Арха едва моргнуть успела, судорожно пытаясь вспомнить, как же его зовут. Ну не «лорд Нашкас» же к нему обращаться, верно? Все-таки, шавер был таким же студентом, как и она.

— И долго ты ушами будешь хлопать? — в неподражаемой и исключительно вежливой шаверской манере поинтересовался появившийся парень, который снова возник буквально из ниоткуда. — Или мне и писать за тебя?

— А что ты ещё за меня делать собираешься? — осторожно спросила лекарка.

— Картинки рисовать! — рявкнул он и насупился, скрестив руки на груди.

Но для испуга Архе требовалось нечто посущественнее рыков. Она на своей шкуре, точнее ушах, уже столько рыков разных видов и типов натерпелась, что теперь, пожалуй, на ведунью акустические эффекты воздействия не оказывали.

Лекарка пожала плечами, уселась поудобнее, насколько это вообще было возможно на этих скамьях, которые больше напоминали пыточные стулья, и подтянула к себе стопку чистой бумаги.

— Слушай, не обижайся, пожалуйста, но я не помню, как тебя зовут.

— Шхар меня зовут. Шхар Нашкас, — уже без всякого раздражения ответил парень.

Видимо то, что студентка беспрекословно взялась выполнять его распоряжения, успокоило ушастого лучше валерьянки.

— Ну, про Нашкаса я знаю, — хмыкнула лекарка, берясь за работу.

— Ещё бы, — как-то нехорошо усмехнулся он.