Костюм Адама для Евы

Последний гость ушел около часа ночи. Гудкова не могла оставить до утра беспорядок, поэтому начала уносить на кухню грязные бокалы. Во время презентаций картин Лады не подают горячих блюд, только закуски, салаты, фрукты, конфеты и птифуры, маленькие пирожные, которые легко целиком положить в рот. Гудковы вовсе не богаты, им не по карману затевать масштабные праздники с лакеями во фраках. И после того, как последний гость покинет дом, приводить квартиру в порядок приходится Насте. Илья Николаевич никогда не возьмет в руки ни тряпку, ни веник, а Лада и рада бы помочь дочери, да уже не в состоянии – художница очень эмоциональна, во время приема сильно нервничает, поэтому к полуночи буквально валится с ног. Толку от нее нет, и Настя отправляет мать спать. Как-то раз после очередной презентации, глядя на горы посуды, я предложила Гудковой:

– Может, тебе на следующий праздник купить картонные тарелки и стаканчики? Потом просто выбросишь их, забот будет меньше.

– Для мамы очень важен антураж – фарфор, хрусталь, особые салфетки… – вздохнула Гудкова. – Она не согласится на одноразовый вариант, это ее обидит.

– Хорошая позиция! – выпалила я. – А кто отмывает потом до утра сервизы? Слушай, почему вы в таком случае не купите посудомоечную машину? И давай я тебе помогу, вместе быстрей дело пойдет.

– Папа против, – после паузы призналась Настя. – Он говорит, что это для здоровья вредно, туда слишком много химии насыпать надо. И не стоит мне помогать. Подруга – не домработница.

Теперь вам понятно, почему, проводив гостей, Гудкова ночь напролет торчит у мойки и подметает-моет полы? Но вчера Егор, несмотря на просьбу невесты уезжать, остался, чтобы помочь ей.

– Теперь я твой законный жених, – смеялся Костров, – у Ильи Николаевича нет больше повода смотреть на меня с упреком. Не волнуйся, я буду аккуратно действовать, он не услышит. Хотя очень смешно, что твой отец возражает против моей ночевки у тебя, словно на дворе восемнадцатый век!

До рассвета пара, стараясь не шуметь, наводила порядок. Настя отдраила посуду, а Егор тихонечко подметал комнаты (включить пылесос он не мог, от шума мигом проснулись бы родители Насти). В конце концов они устали. Моя подружка рухнула в кровать, а жених решил вынести мусор. Дом, где живет Гудкова, не имеет двора, из подъезда жильцы выходят прямо на небольшую улицу. Помойка находится дальше, надо пересечь не очень шумную магистраль и пройти до баков метров двести.

Настя умолкла, потом прошептала:

– Я сразу заснула, как в яму провалилась. Когда мама меня разбудила, я не могла сообразить, чего она хочет. Пусть дальше она рассказывает, поскольку в отличие от меня все видела.

Художница кивнула.

– Ужасно! Я себя плохо чувствую уже давно. Здоровье стало не ахти – бессонница замучила. Ночью по сто раз встаю и маюсь, то в кресло у окна сяду, то книжку возьму. Вчера ушла к себе, провертелась под одеялом, потом к окну подошла, стала на улицу глазеть. Смотрю, из подъезда человек с пакетом вышел и к помойке направился…

Лада узнала Егора, поняла, что он, вопреки желанию Ильи Николаевича, остался у них дома, укоризненно цокнула языком – и в этот момент из-за поворота выскочила машина и сбила Кострова. Все произошедшее заняло доли секунды. Автомобиль ударил Егора и исчез. Самое удивительное, что Лада не закричала, не впала в истерику, не лишилась чувств, а кинулась к телефону, вызвала «Скорую» и полицию.

Первыми на место происшествия прибыли стражи порядка. Они были вежливыми и даже попытались оказать Егору первую помощь. Затем примчались медики и увезли пострадавшего. Полицейские составили протокол, для чего поднялись к Гудковой в квартиру. Лишь тогда Лада догадалась разбудить Настю. Вдвоем мать и дочь собрались в клинику, куда доставили Кострова.

– Мы вас подбросим, – неожиданно предложили патрульные.

Когда Настя и Лада приехала в больницу, им сообщили, что Егор скончался во время операции.

– Разрыв печени, – мрачно уточнил доктор, – плюс черепно-мозговая травма. Шансов у бедняги не было.

– Не понимаю, почему я такая спокойная? – вдруг произнесла Настя. – Ни одной эмоции нет. Словно сижу в кинотеатре, смотрю глупый фильм. Не могу поверить, что все случилось в реальности.

– Это посттравматический шок, – прошептала я, – вроде душевной заморозки. Лада, вы не запомнили номер машины?

– Нет, – ответила та, – но сам автомобиль могу описать – «Рено» зеленого цвета.

– Уверены? – напряглась я.

– Абсолютно, – кивнула Лада. – Егор собирался покупать как раз «Рено». Они с Настей пару дней назад ходили в салон, чтобы выбрать модель, и меня с собой прихватили. Я была не в восторге – на мой взгляд, машины походили на чемоданы, но я промолчала, потому что ребятам они понравились. И когда ночью увидела тот автомобиль, сразу подумала: «Вот такой Егорка себе наметил». Я же художник, сразу запоминаю форму и цвет, могу нарисовать модель. Я и водителя описать могу – это была женщина. Думаю, молодая.

– За рулем сидела тетка? – переспросила я.

Лада поморщилась.