Костная мука

… Граф неистово хохотал, стуча по столу кулаками. Ближайший кол, до этого пустовавший, был занят тем самым молодым священником, который совсем недавно позволил себе дерзить при разговоре с графом. Демонический хохот графа отзывался невиданным по силе эхом.

… Солдат начал захлебываться. Мутная жижа затягивала, она попадала в рот и ноздри, заставляя несчастного отплевываться. Солдат уже сам начинал понимать, что обречен. Все его усилия напрасны…

… Буквально за несколько мгновений площадь, которая до этого казалась такой величественной и помпезной, превратилась в место массовой казни. Людей кололи, резали, втаптывали в землю. Ангел так и не явился…

…Что-то пошло не так, в чем-то Адриан просчитался. Да, пуля прошла мимо, не задев ни его, ни Михая. Но она попала в немца. Вернее, в подсумок с гранатами, который весел на поясе немецкого солдата. Раздался взрыв.

… Граф неистовствовал, заходясь в своем душераздирающем смехе…

… Крестьянин вилами ударил в грудь красноармейцу. Толпа под предводительством батюшки раскачивала статую. Сорвавшийся со своего постамента гипсовый истукан разлетелся на десятки фрагментов.

… Людей разметало по блиндажу. Андриан лежал на земле, задыхаясь от порохового дыма. Стальные осколки превратили его правый бок в сплошное кровавое месиво с торчащими обломками ребер…

… Граф хохотал.

… Гигантские жернова с диким скрежетом перемалывали человеческие кости.

… Пощады не было — рубились головы, женщинам вспарывались животы, детские крики стихали под безжалостными ударами… Ангел, где ты, ангел?..

… Болотная жижа издала последний чавкающий зевок. Над поверхностью осталась только растопыренная ладонь, медленно оседающая в болото.

… Граф хохотал, обнажая золотые клыки…

… Кровь, кровь повсюду…

… Скрежет жерновов…

… Андриан из последних сил попытался нащупать на полу банку…

… Кровь, кровь, кровь…

… Хохот графа…

…

* * *

Михаил вынырнул из небытия. Он понимал, что это был сон — кошмарный, но всего лишь сон. Снова кто-то вторгается в его сознание, кто-то снова пролистывает его как глянцевый журнал. Только в этот раз грубо и бесцеремонно, совершенно не думая о целостности страниц. Как будто этот кто-то пытался найти ту единственную картинку, которая однажды привлекла его внимание. А теперь он решил ее снова просмотреть. Просмотреть, во что бы то ни стало.

Михаил стоял на коленях, упершись руками в стену, не понимая, где он и как тут очутился. Все вокруг было скрыто кромешной тьмой…

Тьма. Концентрированная тьма. Внутри и снаружи.

Руки Перевозова судорожно шарили по стене, пытаясь найти хоть какой-нибудь лаз, хоть маленькую щелочку.

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…

У самого уха Михаила раздалась тихое размеренное шипение. Какие-то лианы обвили его шею, несильно сдавив кадык. Что-то мокрое коснулась уха, заставило инстинктивно отпрянуть.

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…

— Нет, не надо! Я ничего не знаю! Не надо, не надо … — сдавленно выдохнул Перевозов.

— Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…

Михаил попытался сорвать лианы со своей шеи — они показались ему на удивление теплыми и даже приятными на ощупь.

— Тише-тише-тише-тише…

Голос Марины стал постепенно проникать в замутненный разум Михаила.