Костолом

Она покраснела, а я откинул голову назад и рассмеялся. Вчера вечером я имел ее шестью разными способами. И видел голую задницу Шелли со всех сторон. Прошлой ночью я зарывался своим лицом в ее киску не один или два раза, а четыре.

И у меня возникло искушение дойти до номера пять.

— Я намерен взять тебя снова. Пейтон появится здесь примерно через полчаса.

Она побледнела.

— Боже. Что я ей скажу?

Я прижал девушку к себе.

— Скажи, что ты меняешь спальни.

— Всего-то?

Мишель выглядела обеспокоенной. Может, она думала, что я просто хочу секса с ней. Много всего. Но я хотел большего.

Я хотел весь комплект.

— Скажи ей, что я — твой мужчина.

Девушка выглядела испуганной и довольной одновременно. Черт, эта женщина распалила меня! Я чувствовал себя ребенком в Рождественское утро. Ну, за вычетом твердого члена. Жаль, что для быстрого перепиха времени уже не было.

— Ты?

— Мишель… ты не знаешь, что я чувствую к тебе?

Она отрицательно покачала головой, поэтому я долго и крепко ее целовал. Мои бедра начали прижиматься к ней в уже знакомом ритме.

— Все в порядке, я покажу тебе, что чувствую… — Я застонал, когда мой член начал требовать большего. — Черт, как ты думаешь, у нас есть время?

— Мне нужно принять душ.

— Окей. — Я ухмыльнулся. — Там хватит места для двоих.

Девушка покраснела и стыдливо кивнула.

— Что с твоими тостами?

Я сжал ее задницу.

— Все будет хорошо. — И поцеловал девушку в лоб. — Все будет хорошо.

И в тот момент я действительно верил в то, что это правда.

Глава 30

Киллер

Наступил рассвет. Сотни людей находились внутри большого магазина, за которым я припарковался. Может, и тысячи. Но здесь? Мертвая тишина.

Идеально.

Мысль о том, что люди были так близко… достаточно близко, чтобы помочь… если бы только они знали.

Это только добавит сладости убийству. А для меня убийство уже само по себе было сладким.

— Для тебя, Данте, — пробормотал я, разговаривая сам с собой.

Я выдохнул и открыл дорожный сундук. Тело было внутри и все еще шевелилось. Но он не мог кричать из-за толстого кляпа. Не смог порвать узлы, которыми я связал ему запястья и лодыжки.

Парень был беспомощен. Как маленькая свинья на скотобойне. Был только один способ покончить с этим. Он был как выжатый лимон.

Я выкатил его на тротуар. Похоже, ему было больно. Вдобавок ко всему, я его ударил.

— Я собираюсь поджечь твой байк. Может, даже это будет факел для твоей старушки.

Он яростно хрипел через кляп. У меня появился соблазн отрезать парню язык, но тогда у него мог появиться шанс закричать.

— Стукачам зашивают рот. — Пробормотал я про себя.

Ронни не был стукачом. Но его брат был. И он ошивался тут с тех пор, как я прикончил его дерьмового брата несколько недель назад. Этот ублюдок узнал обо мне, и я не знал, как.

Я был призраком.

Мой лучший друг Данте был Презом «Рейзеров», пока этот ублюдок Шейн не убрал его. Я хотел уничтожить Шейна. Но не нашел не одного его слабого места.

Пока.

Поэтому я обрубил все связи. Любой, кто даже просто приближался — платил за это. Как было с тех пор, как Данте захватил власть. С тех пор, как этот гребаный парень много лет назад.

Журналист — следователь — моя задница.

Он приходил и разнюхивал не в том МК. Было много позёровских клубов. Парней, которые слишком много смотрели ТВ и хотели жить так же, без фактических обязательств. Не пачкая рук.

Было так много мест, куда он мог пойти. Много клубов, которые раньше были законными, но опустились до преступных вещей. Меньше наркотиков и насилия. Больше инвестиций в легальный бизнес и прочее дерьмо.

Но не отморозки. Мы все еще были старой школой и костяком клуба. И этот маленький засранец узнал, какими сильными мы были.

Мы отправили этого богатого ублюдка домой в мешке для трупов.

Исключая его светло-голубые глаза. Сам Данте вырвал их, пока малыш еще дергался. Я знал об этом, потому что держал его и вручил Данте нож.

Данте держал эти голубые глаза несколько лет в банке с формальдегидом. Теперь они находились у меня. И я с ними иногда разговаривал.

Парня звали Уильям. И он пользовался своим гребаным именем. Какой ублюдок не пройдет мимо Била?

Так что, да, иногда я разговаривал с Уильямом. Я также говорил с Данте. Его глаза находились в банке, рядом с теми. Я выкопал его задницу, чтобы их заполучить.

Если это делало меня сумасшедшим, мне было все равно.

— Забрать сначала твои глаза? Или устроить барбекю?

Я вытащил карманный нож и перевернул его в своей руке.

— Ну, может, только один глаз. А потом отправишься в мусорный бак. — Я вытащил канистру, заполненную бензином. — Конечно, с небольшой приправой. Хороший шашлык не может быть без маринада.

И вот тогда он всерьез начал сопротивляться. Но я был большим гребаным парнем. Огромнее, чем большинство. Я уперся коленями в его грудь и вырезал левый глаз. Он закричал через кляп и кровь полилась на его лицо.

Я бросил его глаз на землю и позволил парню смотреть на то, как я на него наступил. Эта штуковина отскочила, как виноград. Даже я подумал, что это слегка отвратительно.

— Тебе пора.