Костотряс

— Поезда к нам начали заходить еще до конца строительства. Думаю, несколько вагонов провалились во время землетрясения. Хотя утверждать не берусь. Черт, да он мог их сам сюда приволочь или заплатил кому-нибудь. Деточка, не откроете дверь?

Брайар налегла на задвижку, и двойные двери широко распахнулись. За ними не было ничего, кроме тьмы… или так казалось после предыдущей комнаты, залитой полуденным сиянием. Но вот в непроглядной черноте замерцали светильники под стеклянными колпаками, и с потускневших металлических пластин потек теплый свет, лужицами расплескиваясь по потолку и стенам.

Подняв голову, Брайар увидела прямо над собой много, слишком много всего.

Это не ускользнуло от Люси.

— Только не волнуйтесь. Знаю, это похоже на обвал, потому что обвал и есть. Но все обрушилось давным-давно, и с тех пор не сдвинулся ни один камень. Доктор поставил там распорки и укрепил все вагоны, оказавшиеся под обломками.

— Значит, их завалило?

— Некоторые. Так. Глядите, милая. Вот в этом он принимает посетителей. По крайней мере здесь он назначает мне встречи. Может, тут у него хранятся какие-то особые инструменты, не знаю. Но нам сейчас сюда.

Она кивнула в сторону двери, которой Брайар поначалу и не заметила за обломками и земляными завалами. Вход располагался под аркой, сооруженной из железнодорожных шпал. Слева и справа виднелось еще по двери.

— Средняя, — сказала Люси.

Брайар истолковала это как предложение открыть дверь. После увесистых конструкций, попадавшихся ей в последнее время, эта казалась совсем хрупкой. Щеколда представляла собой тонкий стерженек, который легко помещался в ладонь. Она бережно взялась за него, боясь переломить. Раздался щелчок, и дверь отворилась.

Придержав дверь для Люси, она вошла следом. В мерцающем свете ламп ее взгляду предстало устрашающее множество деталей, инструментов и таинственных устройств, о предназначении которых Брайар и гадать не бралась. От пассажирских сидений доктор избавился, хотя несколько штук выстроились в ряд вдоль противоположной стены. В середине вагона стоял длинный стол, почти полностью заваленный всякими диковинными вещицами.

— Что это такое? — спросила она.

— Ну… это… это всего лишь инструменты. Тут у него мастерская, — заключила барменша, словно это все объясняло.

Брайар переходила от кучки к кучке, поглаживая трубки, шланги и гаечные ключи таких экзотических форм и размеров, что и представить было трудно, какие гайки ими закручивали. По краям комнаты то ли валялось, то ли хранилось еще какое-то оборудование, наводившее своим видом на мысли, что все его полезные функции сводились к пищанию и гудению. Зато часов не было никаких — только стрелки да детальки; и никакого оружия, если не считать кое-каких острых инструментов и колб, внутри которых змеились тоненькие проволочки, похожие на вены.

Сквозь искоробленную старую дверь просочился характерный стук приближающихся шагов.

— Это он, — прошептала Люси. На миг лицо ее исказила паника, неисправная рука сама собой задергалась на коленях. Она выпалила скороговоркой: — Ох, простите меня. Не знаю, правильно я поступила или нет, но если нет, то простите.

И дверь отворилась.

22

Брайар затаила дыхание, не в силах отвести глаз.

Маска доктора была исполнена с той же искусностью, что и личина Свакхаммера, но Миннерихт больше напоминал не механическое животное, а труп со стальным черепом, собранным из мелких трубочек и клапанов. Маска закрывала всю его голову, от макушки до ключиц. В переднюю часть были встроены очки с плоскими линзами, окрашенными в насыщенный синий цвет, но с подсветкой изнутри, что создавало эффект горящих зрачков.

Сколько она ни вглядывалась, его лицо оставалось загадкой. Он был не коротышкой и не великаном, не толстым и не худым. Тело его было полностью скрыто одеянием, похожим на домашний халат, однако сшитом при этом из густо-бордового велюра.

Кто бы он ни был, он тоже смотрел ей в глаза. Звук дыхания, вырываясь из фильтрующих трубок, превращался в мелодичную череду посвистываний и шорохов.

— Доктор Миннерихт? — заговорила Люси. — Спасибо, что выкроили для меня время. А это моя новая знакомая. Она прибыла на «Нааме Дарлинг», а сейчас помогла мне добраться до вас — у меня опять раскапризничалась рука.

— Жаль такое слышать, — произнес он, не отрывая взгляда от Брайар.

Как и у Свакхаммера, его голос звучал с искажениями. Только это был не шелест речи, пропущенной через жестяную банку, а перезвон старинных часов, выбивающих мелодию под водой.

Он вошел в мастерскую, купавшуюся в теплом свете, и закрыл за собой дверь. Люси нервно затараторила:

— Ее зовут Брайар, она ищет сына. Надеялась, что вы его видели или слышали о нем, у вас же на улицах много людей…

— А сама за себя она говорить умеет? — спросил Миннерихт невинным тоном.

— Когда ей этого хочется, — ответила Брайар, однако продолжать не стала.

Доктор не то чтобы расслабился, но принял нарочито непринужденную позу, сглаженную его просторным халатом. Жестом он предложил барменше пройти к столу, устроиться на скамейке и подготовить руку к осмотру.

— Не присядете, миссис О'Ганнинг?