Костотряс

Зик забился в угол, с ужасом глядя на открывшуюся глазам сцену.

Все помещение было поделено между враждующими сторонами. Заслышанные еще внизу звуки не обманули — здесь действительно кипела война. Только вот, вопреки заявлениям доктора и других, мальчик не увидел никаких трухляков — сопящих, подволакивающих ноги мертвецов, каких ему описывали. Он видел лишь вооруженных людей, ожесточенно паливших друг по другу. Между ними раскинулась блестящая гладь мраморного пола, который некогда был красивым, а теперь пестрел щербинами. С одной стороны засели три китайца в компании пары типов, одетых примерно как матросы с «Клементины». С другой — Лестер и горстка парней, явно прибывших на место боя из вокзальных подвалов.

С потолка сталактитами свисали каскады сияющих ламп, заливая светом затянутые паутиной и пылью закоулки, где разворачивались ужасные события.

Вдоль глухих стен размещались скамейки с мягкими сиденьями и искусственные растения из шелка; поливать их не требовалось, а вот заштопать теперь не помешало бы, настолько их изрешетили. За кадками с растениями, под скамейками, между аккуратными рядами стульев, скрепленными между собой и привинченными к полу, со злобными гримасами прятались люди и делали все возможное, чтобы сломить волю противников или попросту перебить их.

Зик не вполне представлял, куда его занесло, — похоже, в пассажирский зал. И не узнавал никого, кроме Лестера; не знал, из-за чего они сцепились. На одних были маски, на других — нет. И по меньшей мере трое лежали мертвыми на глянцевых плитах — двое ничком, один навзничь. У последнего отсутствовала б ольшая часть горла, потускневший взгляд был устремлен куда-то в незримые небеса.

А вот на одном из лежавших ничком была маска.

К немалому изумлению Зика, парень в доспехах как раз пытался стянуть ее. Шея трупа болталась, как пустой носок, но вот соскользнул последний ремешок, а вместе с ним и маска.

Здоровяк обернулся и поискал глазами выход на лестницу. Увидев, что дверь распахнута, а Зика и след простыл, он громко выругался и завертелся на месте. В лопатку ему с нежным кимвальным звоном ударила пуля, однако явного вреда не причинила.

Наконец он заметил мальчика, забившегося за ящики.

На миг тот испугался, что сейчас верзила сдернет со спины свою гигантскую пушку и выстрелит; тогда его разнесет на тысячу кусочков — да так, что родная мать не признает.

Вместо этого незнакомец сгреб маску ладонью, скатал в комок и швырнул мальчику на колени, после чего выхватил из-за пояса здоровенный шестизарядный револьвер и принялся палить по всему залу, расчищая себе дорогу к отступлению. А может, и Зику — тот внезапно засомневался, правильно ли судил о здоровяке.

На дальнем конце помещения виднелась еще одна дверь, и в нее ломился кто-то очень крупный. А может, и не очень — просто «кого-то» было много.

Это были не единичные удары, наносимые машиной или тараном. На дверь шел беспрестанный, настырный натиск, в нее били и колотили. Меж тем ее хорошо укрепили изнутри. Даже из угла было видно, что дверь забаррикадирована так, будто с той стороны ожидалась целая армия.

Может, она-то сейчас и нагрянула?

Пока что дверь выдерживала, но парень в доспехах уже кричал ему:

— Чего ждешь, возвращайся вниз! Найди другой выход. Иезекииль! — добавил он, дабы не возникло путаницы с адресатом его слов. — Выбирайся отсюда!

Зик скрутил маску в узел и привстал.

Слева от него вскрикнул и рухнул на пол какой-то мужчина, утащив за собой портьеру, за которой прятался. Она укрыла его вместо савана. Из-под бахромы вытекла красная лужица и стала медленно расползаться по серо-белой вязи полированного мрамора.

25

Зик лихорадочно озирался в поисках выхода. Кажется, так ему незнакомец и сказал — найти выход. Но иных вариантов, кроме двери, стонущей под напором некой чудовищной силы, и коридора, через который он сюда попал, на глаза не попадалось.

У мужчины в стальной одежке закончились патроны.

Хотя нет — патроны закончились лишь в одном из револьверов. Здоровяк заткнул его за пояс на животе, который надежно защищала металлическая пластина, выхватил из кобуры над бедром еще один и начал отход, ведя заградительный огонь.

Зик насчитал еще восьмерых мужчин, постреливавших из-за стульев и разбросанных кое-где ящиков. Он рассудил, что рано или поздно у всех них иссякнут боеприпасы и бой придется прекратить. Пока же свинцовому потоку не было конца; пули разлетались во все стороны, словно град на сильном ветру.

Мальчику не хотелось оставаться здесь. А спина громилы все ближе придвигалась к коридору: он старался вытеснить Зика обратно на лестницу — и, кажется, это все-таки была не худшая идея на свете.

От двери его отделял всего один рывок по прямой, а все внимание отвлекал на себя детина, закованный в броню. С другой стороны, этот детина непременно последует за ним вниз. Однако здесь, наверху, царили лишь смерть и хаос.

Зик решил не упускать случая и выскользнул из укрытия.