Костотряс

Брайар никак не могла связать зловещего доктора Миннерихта с именем «Джо Фостер». Оно ему не подходило. Не соответствовало этому странному человеку с таким раздутым самомнением и властным характером, что он мгновенно напомнил ей давным-давно сгинувшего мужа. Но тут ее раздумья прервали.

— Тихо, — шепнула Анжелина, приложив к губам окровавленные пальцы. — Прислушайтесь… Вы их еще слышите?

Под «ними» подразумевались трухляки, которые по-прежнему осаждали припертую дверь в конце коридора.

— Слышу, — признала Брайар.

— Хорошо, очень хорошо. Пока мы их слышим, нам известно, где они. Так, а над нами? Слышишь что-нибудь? — Теми же двумя пальцами она указала на потолок.

— А что там такое?

— Сейчас мы под вестибюлем. Там-то и началась перестрелка.

— А, точно, — вспомнил Зик. — Туда Иеремия пошел с трухляками разбираться.

В тот же миг здание вокзала сверху донизу сотряс невообразимый взрыв; следом донесся грохот кирпичей и обломков, падающих дождем где-то неподалеку, разносящих отголоски взрыва.

Троица застыла на месте. Анжелина нахмурилась.

— По-моему, это не Глушилка. Вы же понимаете, о чем я? — спросила она у Брайар.

— Понимаю. И да, вы правы. Звук какой-то не такой.

— А я его уже слышал, — подал голос Зик. — Вроде бы Иеремия говорил о каком-то Ударном Звукомете.

— М-да, скверно, — пробормотала принцесса. — Боже, лишь бы с ним все было нормально. Но парень он крепкий, да и снаряжен неплохо. Так что должен быть цел. Что ж, остановимся и тихонько все разведаем.

— Я его не брошу, — сказала Брайар. — Он сильно мне помог. Если он ранен…

— Не паникуйте раньше времени, миссис Уилкс. Не стоит. Вот я не слышу больше никакой стрельбы, а вы?

— И я не слышу.

— И я, — поддакнул Зик. — Может, они ушли. Или перебили друг друга.

— Пожалуйста, не говори так, — упрекнула его мать. — Мне нравятся эти люди. И в «Мейнарде», и в Хранилищах со мной обошлись по-доброму, хотя не обязаны были. Они помогли мне искать тебя. Не знаю, дожила бы я до этой минуты, если бы не они.

Анжелина привела их к ничем не примечательной и никак не помеченной двери, за которой скрывалась еще одна лестница. Если бы Брайар пообещали, что она больше в жизни не увидит ни одной ступеньки, ей бы и этого показалось мало, но все-таки потопала во главе отряда вверх, а Зику позволила идти последним. Ее все больше беспокоила рана индианки: она ценила волевых людей, но кого обманывала Анжелина? Ей нужен был доктор — настоящий и притом хороший. И это не радовало.

Единственным доктором, о котором Брайар доводилось слышать в этих стенах, был… что ж, это был Миннерихт. И что-то подсказывало ей, что при встрече не стоит ждать от него помощи.

27

Встав у двери, Брайар прильнула ухом к щели и хорошенько прислушалась. Ничего, тишина. Тогда она стала перезаряжать винтовку — прямо в темноте, нашаривая патроны в сумке на ощупь. На это потребовалось некоторое время, но на такие цели ей было не жаль времени.

Наконец она сказала:

— Пойду первой. Нужно все разведать.

— Да я и сама справлюсь, — запротестовала Анжелина.

— А я, в случае чего, могу сделать не два выстрела, а больше. Мэм, вы приглядите лучше за моим сыном, хорошо?

С этими словами она толкнула засов, и дверь медленно отворилась.

Сначала в помещение вошел ствол ее винтовки, следом — сама Брайар. Противогаз сильно ограничивал обзор: чтобы охватить всю картину, приходилось без конца вертеть головой. Звук дыхания в маске усиливался и отдавался эхом, ударяя по ушам; с тех пор как она впервые ее нацепила и соскользнула по трубе, ничего не изменилось. Брайар уже не верила, что к маске можно привыкнуть.

Открывшееся ее глазам зрелище разительно отличалось от того, что она видела в прошлый раз. Великолепие недостроенного вестибюля было подпорчено следами не то чтобы масштабного, но крайне ожесточенного боя. На полу и поперек стульев, выстроившихся ровными рядами, в разных позах валялись трупы; навскидку она насчитала одиннадцать. В стене зияла внушительная дыра, достойная самого Костотряса.

А прямо в дыре, где остатки стены болтались гигантскими лохмотьями, Брайар разглядела человеческую ногу. Казалось, ее обладатель проделал брешь собственным телом и прилег отдохнуть на груде обломков.

Оставшуюся часть вестибюля она удостоила лишь беглым осмотром. Ничего не сказав сыну и принцессе, которые по-прежнему томились во тьме лестничной шахты, Брайар подбежала к дыре, перебралась через фрагменты кладки и мраморных плит, завалившие проем, и спрыгнула рядом с раненым, дав «спенсеру» и сумке соскользнуть с плеча.

— Свакхаммер, — произнесла она, похлопав его по маске. — Мистер Свакхаммер.

Мужчина не отвечал.

Маска казалась целой, да и хозяин ее, в общем, тоже, пока Брайар не просунула пальцы между доспехами, ощупывая его на предмет травм. И там обнаружилась кровь — много крови. А та самая нога переломилась ниже колена и свисала под невероятным углом вместе с тяжелым ботинком, окованным сталью.

Она как раз стаскивала с него шлем, когда Зику надоело ждать.

— Там кто-то есть? — поинтересовался он, встав у края пролома.

— Иеремия.

— С ним все в порядке?