Костры

Я открываю глаза. За окном светает. Я лежу на полу кухни. Один. Мне холодно, потому что открыта форточка. Я закрываю глаза. Я снова открываю глаза. Открытая форточка. Я лежу на полу. Я пытаюсь пошевелиться. Мне холодно. Что со мной было? Я вспоминаю. Постепенно к моему телу возвращается способность двигаться, и вот, я уже могу подняться с пола. Я добираюсь до окна и закрываю форточку. Потом беру табуретку и, поставив её возле газовой плиты, включаю все четыре камфорки. Мне нужно согреться. И ещё выпить. На столе стоит почти допитая бутылка. Я беру её и, сев на табуретку у огня, пью из горлышка. Сейчас, сейчас я согреюсь. В квартире тихо. Я один. Уже почти рассвело, и мне холодно, но сейчас я согреюсь. Я допиваю бутылку и ставлю её на пол. Я почти согрелся. Остаётся вопрос: что она со мной сделала? Нужно ещё выпить. Мне нужно ещё выпить. В комнате. Там что-то должно быть. Я медленно поднимаюсь с табуретки и иду в комнату. Здесь темнее, потому что задёрнуты шторы, но в расщелину штор пробивается жиденький серый свет. На столе, заставленном грязной посудой, стоят какие-то бутылки, и кажется, там есть что-то. И еда. Я ищу вилку. Вилок много, но все грязные. Я беру блюдечко из-под кофейной чашки и, зачерпнув ей салат, ем. Боже, что я делаю? Я опускаю блюдце на стол. Так нельзя. Либо я сошёл с ума, либо я умер. Либо она так меня вымотала, что я уже не соображаю, что делаю. Я беру бутылку и пью водку из горлышка. Тепло медленно разливается по телу, и способность мыслить постепенно возвращается ко мне - я чувствую это, но связно думать ещё не могу. На диване спит мужчина и рядом с ним лежит женщина, которая запросто могла меня прикончить. Спасибо, что не прикончила. А может быть, наоборот. Я пью ещё. Потом ухожу на кухню и, вернувшись с вилкой, набрасываюсь на салаты и закуски. Я ем, стараясь жевать тише. Потом пью водку. Главное, влить в себя первые двести грамм, а там пойдёт легче. Допив бутылку, я опускаюсь на пол и, обхватив голову руками и тихо покачиваясь, пытаюсь вспомнить, как я здесь оказался. Я пришёл сюда за какой-то сумочкой, но что это была за сумочка... Вспомнил! Я поднимаюсь, иду в прихожую и, взяв сумочку и обувшись, выхожу из квартиры. Её зовут Оля. А как зовут женщину, которая спит сейчас в машине? И где я оставил машину? Я выхожу из подъезда и вижу, что оставил машину у подъезда. Елена спит. Я закуриваю и, сев на мокрый от росы капот, но ещё не чувствуя сквозь плотные джинсы сырости, сижу и курю, бессмысленно глядя перед собой. Со мной ещё никогда такого не было. Теперь я минимум на месяц свободен от каких-либо женщин, и в первую очередь, от этой, что спит за моей спиной в машине. Я докуриваю, но вставать лень. Оживлённо галдят проснувшиеся птицы. День, кажется, будет ясным. Мне зябко несмотря на алкоголь, или я уже не пьянею? Кажется, я абсолютно трезв. Надо идти в машину. Рядом со мной на белом капоте лежит сумочка - я ходил за ней, хотя, может быть, это и не та сумочка, а какая-нибудь другая, но не всё ли теперь равно. Мне становится смешно, и я смеюсь, потом достаю ещё сигарету, но едва закурив, выбрасываю её и иду в машину. Женщина на сиденье рядом со мной спит. Я раздумываю, стоит ли её будить. Наконец, решаю, что не стоит и, бросив сумочку на заднее сиденье, включаю зажигание. Зачем я ходил за этой сумочкой? Я отпускаю сцепление и давлю на газ. Машина рывком трогается с места. Так не годится. Нужно пристегнуться и не дёргать машину. Если меня остановят, то окажется, что я пьян, да к тому же не могу предъявить права. Только эту женщину, но она-то уж точно мне не поможет. Но зачем же я всё-таки ходил за этой сумочкой? Её зовут Оля. Теперь я знаю, что она есть.

12