Костры Фламандии

«Напоминает о нем, – поймала себя на слове Диана. – Ты думаешь об этом с такой тоской, словно никогда больше не увидишь князя. Словно он погиб. Впрочем, после того как ты сама передала его из рук в руки другой женщине, он для тебя действительно погиб, замужняя, венценосная графиня де Ляфер!»

Полчаса назад во дворец графа примчался Кара-Батыр. Он сообщил, что полковник и женщина-шайтан вернулись в город, однако женщина-шайтан не пожелала ехать во дворец де Борнасье, а приказала свернуть в первый попавшийся более или менее приличный двор. Как ни странно, хозяева встретили ее так, словно давно с нетерпением ждали этого визита,

«Ну что ж, – подумалось графине, – Власта решила подыскать себе иное гнездышко. По крайней мере, до той поры, пока в гостях у графа будет находиться супружеская чета Корнелей. Благоразумно».

Диана вдруг поняла, что даже не ощущает какой-либо ревности, настолько естественно развиваются все события, связанные со встречей Гяура и Власты.

«Интересно, неужели полковник объясняет мое появление здесь всего лишь желанием графини де Ляфер свести его с Властой Ольбрыхской? Или познакомить с мужем? Ну не настолько уж он наивен, твой пылкий, воинственный князь!»

Графиня подошла к окну с ясным осознанием того, что еще недавно, стоя на этом месте, Гяур любовался открывающимся ему пейзажем. Любовался, что-то вспоминал, возможно, холмы Подолии в окрестностях Каменца; о чем-то думал… Он видел вон тот изгиб реки, рощицу, шпиль сельского храма. Но думал о чем-то своем. Знать бы только, о чем именно. И нашлось ли в этих раздумьях место для одной бедной, невезучей графини?

Диана уже почувствовала, что созерцание глазами Гяура становится невыносимым, однако не находила в себе силы воли, чтобы вырваться из него.

Звук военной трубы ворвался в сумятицу чувств и раздумий графини, словно гул землетрясения. Мгновенно забыв обо всех своих переживаниях, она прислушивалась к величественному ритму барабанной дроби, как бывалый солдат, которого бой армейских барабанов способен возродить из мертвых. К тому же с улицы, огибающей дворец, уже доносились рев командирских глоток и сумбурный гул, зарождающийся под сотнями копыт.

«Там что-то происходит!» – не встревожилась, а скорее обрадовалась графиня. Как же ей хотелось, чтобы сейчас хоть что-нибудь да произошло! Что-нибудь такое, что окончательно вырвало бы ее из состояния мечтательной безнадежности, прервало унылую серость странного визита к графу де Борнасье, посещение этого истерзанного штурмами городка.

– Эй, кто-нибудь! Слуги! Что происходит?! – попыталась выяснить она, спустившись в прихожую и сразу же направившись к выходу. – В городе вновь испанцы? Да объясните же кто-нибудь!

Однако ответить графине было некому. Она вышла во двор, подбежала к воротам. Все куда-то исчезли. Даже ее муж. Ах да, граф все еще в кабинете хозяина. Умиляется талантливостью юного отпрыска.

– Куда вы несетесь? – попробовала остановить прогалопировавших мимо нее гвардейцев. – Что случилось в этой чертовой крепости? Подошли испанцы?! Высадились англичане?! Наконец-то всех нас завоевали мавры?!

– Об англичанах и маврах, слава богу, пока ничего не слышно! – все-таки отозвался какой-то молоденький кавалерист. Вздыбил коня и низко, словно для поцелуя, наклонился над очаровательной графиней. Какая, почти интимная, близость! – Хватит с нас испанцев.

– Значит, к крепости опять движутся отряды испанцев?! Это же прекрасно!

– Что вы находите в этом прекрасного? – насторожился лейтенантик.

– А то, что давно пора дать им настоящий бой, – воинственно загорелись глаза прекрасной француженки. – Они попросту забыли, что такое терпеть настоящее поражение от непобедимой армии принца де Конде. Где они сейчас? – не давала она опомниться кавалеристу.

– Приближаются берегом моря. Если их не остановить, вскоре появятся у ворот Дюнкерка. Лучше было бы разбить их еще на подступах к городу.

– Ну, зачем же на подступах? Зачем так сразу разбивать? – вдруг совершенно разволновалась графиня, повергнув безусого гвардейца в полнейшее недоумение. – К тому же опять без меня?

– Без вас? – растерянно переспросил гвардеец, так и не уловив сути порыва этой лихой девицы. – Что значит, без вас? Вы тоже хотите сражаться?

– Хватит вопросов, лейтенант. Если испанцы в самом деле приближаются, тогда почему мы медлим?

– Вас это не касается, мадемуазель. Успокойтесь, испанцы сюда больше не войдут, – снова наклонился к ней гвардеец, еле удерживая нетерпеливо барражирующего под звуки барабанов коня.

– Вы так уверены, мой неудержимый рубака? – иронично улыбнулась графиня, и, вцепившись в мундир кавалериста, буквально повиснув на нем, в одно мгновение стащила его с коня и с необычной легкостью, по-мужски вскочила в седло.

– Что вы делаете, мадам?! – в ужасе воскликнул гвардеец. – Мне нужно успеть к высадке испанцев.

– У вас впереди еще столько битв, лейтенант, – с трудом удержала графиня вздыбившегося коня.

– Но мне нужно быть с моими солдатами, иначе меня сочтут дезертиром.