Костры миров (сборник)

Какое значение, подумал я, черные пришли или белые? Суть не в этом. Важно прийти так, чтобы твоя походка не устрашала.

Это была простая мысль, но даже от нее у меня закружилась голова.

Я взглянул на торчащий над нами Южный Крест.

Он заметно наклонился, его звезды потускнели.

Капрал протянул мне сигарету и спросил:

— Сможешь идти?

— Наверное…

— После того, что произошло, — хмуро сказал капрал, — нам нечего делить. Надо убираться отсюда, здесь можно наткнуться на симбу. Если они услышали выстрелы, скоро будут здесь. Бросим трупы. Мы не успеем их унести. Но твой автомат, Усташ, — капрал усмехнулся, — все-таки понесу я.

Я кивнул.

Я вдруг увидел веточку над камнем — нежные, как облитые лунным светом, розовые лепестки.

И узнал мучивший меня запах.

Гибискус, вот как назывался этот цветок.

И когда мы уходили, легионеры, в свой легион, я украдкой коснулся цветка, окончательно прощаясь с чудом.

Я знал, что чудес больше не будет.

Звезды, когда я поднял голову, были чужие. Капрал и Ящик чужие. И чужая лежала вокруг страна. Что я там делал? Этого я не знал.

Чужие звезды.

Чужое небо.

Чужие люди.

Только человек

1. В ТИХОМ НИДАНГО

Полностью его имя писалось так: Гаспар Мендоза дель Уно Пол иль де Соль Досет. Но кроме испанской в жилах майора текла еще и кровь северян. Вот почему на деловых бумагах он всегда ставил более строгую подпись П.Досет или Пол Досет, майор. Именно сдержанность привлекала к нему полковника Клайва, и в тяжелые мартовские дни, когда решалась судьба Тании, Клайв без колебаний поставил Досета во главе штурмовой группы, обязанной устранить Народного президента.

Но меняются времена, меняется и политика.

То, что вызывало восхищение в марте, в июне начало раздражать. Тания, лишенная какой бы то ни было внешней поддержки, Тания, намертво замкнувшая все свои границы, Тания, ощерившаяся сваями взорванных мостов, — эта новая Тания, руководимая ставкой полковника Клайва, нуждалась в лидерах с незапятнанной репутацией. На автомате Досета, оборвавшем жизнь Народного президента, продолжали клясться в верности лучшие представители частей морской пехоты, но… тот же автомат в глазах "остального мира" ассоциировался с топором палача.

— Майор! — приказал Досету полковник Клайв. — Поезжайте в Ниданго. В лесах Абу, окружающих этот порт, все еще скрываются недобитые либертозо. Оружия у них почти нет, они голодают и мрут от болезней, но выходить из лесов не собираются. По крайней мере, генерал Нуньес не смог их выгнать оттуда даже напалмом. Найдите _с_в_о_й_ путь в Абу. Уничтожьте либертозо. Выявите сочувствующих. Лишите всех, причастных к движению, гражданского статуса. Отдел национальной разведки, который я поручаю вам, имеет лишь один выход — на Ставку. Надеюсь, это стимулирует вашу инициативу. Успеха!

Досет ответил — да! Он не мог ответить иначе.

Всему свое время… Досет умел ждать.

И, как ни странно, в Ниданго ему понравилось. Подсознательно он давно искал такой уголок — тихий, у океана. Часами просиживал Досет над картой лесов Абу. Ему доставляло удовольствие, плеснув в стакан холодного скотча, представлять страдания либертозо. Деревянные повозки этих отступников, поставленные на большие колеса, застревали в жирной грязи лесов, цеплялись за твердые, как сталь, стволы риний. Морские пехотинцы генерала Нуньеса не давали либертозо и часу покоя. Артиллерийские налеты, воздушные десанты, бомбежки — от этого с ума можно было сойти. Но либертозо упорно продолжали свою бессмысленную, на взгляд майора, борьбу, отнимая оружие у зазевавшихся пехотинцев, питаясь жирно-матовыми плодами пачито. Невероятно вкусные после специальной обработки, эти плоды в сыром виде отвратительны…

Жена и сын Досета не торопились покидать метрополию, и майора это устраивало. Он верил в скорое возвращение в столицу, он знал — пройдет время, и люди забудут о его автомате. Люди склонны многое забывать. Забудут они и о судьбе президента. А там…

В сырых подвалах Отдела национальной разведки Досет вел тщательную подготовку специальных агентов, забрасываемых время от времени в леса Абу. Это были преимущественно крестьяне, туповатые, тяжелые на вид парни. Они плохо представляли ситуацию, сложившуюся в стране, и, как правило, быстро реагировали и на уговоры, и на деньги. Но, конечно, случалось — они сами, даже после "курсов Досета", уходили к либертозо. Таких, если они имели несчастье вновь попасть в руки морских пехотинцев, немедленно и жестоко уничтожали.

В принципе Досет был доволен состоянием дел. Приказ "срочно заняться сумасшедшей из спецкамеры" уколол его лишь потому, что не он, а генерал Нуньес первым вышел на "сумасшедшую". Хитрого генерала Досет не выносил. Неизвестно, какие заслуги спасли старого лиса в марте, но шел июнь, а Нуньес здравствовал и даже не потерял поста, дарованного ему еще специалистами Народного президента!

Досье, полученное из канцелярии Нуньеса, удивило майора: вместо имени арестованной был нацарапан шифр — А2, регистрационные бланки зияли пустотами. Докладная, приложенная к досье, казалась верхом нелепости.