Костры на сопках

Все же отряд Паркера, хотя и с большими жертвами, неуклонно теснил русских стрелков все ближе к вершине Никольской горы. Вот он, узкий гребень. Отсюда хорошо видны Петропавловск, голубая бухта, фрегат «Аврора»…

Сергей первый залег за рыжий, выветрившийся камень и крикнул:

— Дальше, братцы, пятиться некуда! У кого совесть есть — держись до последнего заряда!

Глава 19

Сторожа вход во внутреннюю гавань, «Аврора» не принимала большого участия в боях с неприятелем, и это угнетало капитана Изыльметьева. Он, конечно, понимал, что стоянка «Авроры» у входа в Петропавловскую бухту необходима, и все же ему было трудно примириться с мыслью, что в дни жарких схваток с врагом он стоит в стороне.

Томились бездельем и матросы:

— Так, пожалуй, и повоевать не придется!

— Так все сражение на якоре и простоим. Засмеют нас солдаты!

Но сегодня все изменилось.

Как только противник начал высаживать десант у Никольской горы, Завойко известил Изыльметьева, что пришел черед действовать и авроровцам.

Капитан выстроил экипаж на палубе и спросил, кто из матросов и офицеров хочет итти сражаться на сушу. Добровольцев оказалось так много, что Изыльметьеву пришлось только отобрать наиболее сильных и ловких матросов.

Изъявил желание участвовать в десанте и Николай Оболенский. Капитан с удивлением посмотрел на лейтенанта:

— После всего пережитого я бы советовал вам отдохнуть. Кроме того, на фрегате кто-то должен остаться.

— Мне надо быть там, — твердил Николай.

И Изыльметьев, тронутый его настойчивостью, согласился.

Сойдя на берег, матросы-авроровцы соединились с отрядом солдат и горожан. Всего набралось человек двести. Сдержанно и просто Завойко напутствовал защитников порта:

— Настал решительный час. Враг вступил на нашу землю. Его надо сбросить в море. Верю и надеюсь на вашу преданность отчизне,

Солдаты, матросы и горожане под командой Завойко устремились к Никольской горе.

У подножия ее отряд рассыпался цепью и стал подниматься вверх. С вершины доносились выстрелы. Это стрелки-охотники вели неравный поединок с окружавшими их солдатами Паркера.

Десант англичан и французов между тем уже успел подняться на гребень Никольской горы. Заметив приближающихся с противоположной стороны русских, они открыли из штуцеров частый огонь.

— Скорей, скорей! — торопил Завойко солдат и матросов. — Главное — сбить врага с гребня горы, не дать ему опуститься к порту.

Но и без этих слов петропавловцы спешили изо всех сил. На выстрелы противника не отвечали. Они молча карабкались вверх, стремясь сойтись с врагом врукопашную.

Вот уже близко гребень горы. Мощное русское «ура» потрясает воздух, и защитники порта бросаются в штыковую атаку.

Повсюду вспыхивают жаркие схватки.

Вот кузнец Сушильников смело врезается в группу неприятельских солдат. Страшным ударом штыка он прокалывает англичанина. Но тут французский офицер набрасывается на кузнеца. На помощь кузнецу спешит сын. Он опрокидывает офицера ударом приклада и помогает отцу снова ринуться в гущу боя.

В другом месте раненый русский солдат кричит на наседающих на него солдат противника:

— Нет, врешь! Меня не возьмешь!

Стоя на одном колене, он отбивается от врагов, пока не сваливается замертво.

Каждому русскому приходится действовать почти против трех-четырех солдат неприятеля.

Отряд Паркера между тем все теснее сжимал горстку стрелков-охотников. Не мог больше поднять ружье раненный в плечо камчадал Мишугин. У Сергея и еще у нескольких охотников кончился порох. Десантники смелее полезли вверх. Вот-вот они перевалят через гребень горы и двинутся к порту.

— Камнями бей! Камнями! — закричал Сергей и столкнул вниз первый камень.

Каменный дождь обрушился на головы врагов. Но было уже поздно. Английские солдаты ворвались на гребень горы и бросились на русских стрелков.

— Гляньте, наши! — вдруг вскрикнула Маша, обернувшись в сторону порта.

Вверх по склону Никольской горы с ружьями наперевес бежал отряд русских матросов во главе с Николаем Оболенским.

Бой завязался на самом гребне горы.

Неожиданно Николай Оболенский и Чайкин заметили Сергея и Машу. Те отбивались от трех рослых английских солдат и высокого офицера.

Вот один из солдат замахнулся на Машу штыком. Сергей ринулся вперед, заслонив собой девушку, и с силой опустил приклад на голову солдата. В ту же секунду высокий офицер сбоку ударил Сергея шпагой. Сергей упал. Николай кинулся к офицеру и узнал в нем Паркера. Вероятно, и Паркер узнал Оболенского. Лицо его исказилось. Он в замешательстве отпрянул назад.

— Защищайтесь же, негодяй! — в бешенстве крикнул Николай Оболенский. Но замешательство Паркера длилось всего лишь мгновение. Он быстро оправился и ловко отпарировал удар русского офицера.

Поединок начался на узкой каменной площадке. Оболенский был искусный фехтовальщик, он обучался этому искусству в морском корпусе, но силы его после плена были надломлены, он еще не вполне оправился от потрясений.

Паркер был крепок, изворотлив, знал много запрещенных приемов.