Косые тени далекой земли

Дул легкий ветерок. В тусклом свете звезд виднелась маленькая каменная постройка. Достав пистолет, Болонский некоторое время настороженно выжидал.

Вдруг на лице его заиграла невольная улыбка.

Пятьсот десять тонн. Общий вес золота, отданного на хранение Союзу. По оценке советской стороны выходило, что вес одного ящика должен быть от шестидесяти до семидесяти килограммов, то есть вся партия должна состоять ровно из семи тысяч девятисот ящиков.

Однако испанцы на третий, последний, день погрузки, перепроверив цифры, вычислили, что ящиков должно быть на сотню меньше, то есть семь тысяч восемьсот, и потребовали подтверждения.

Орлов с Полонским поспешили заново пересчитать количество ящиков.

По результат по-прежнему оставался тем же – ящиков было семь тысяч девятьсот.

Выходило, что испанская сторона где-то ошиблась на сто ящиков.

Мендес Аспе – представитель министерства финансов, контролирующий погрузку золота, – панически боялся бомбардировок. Каждый раз, когда мятежная армия начинала обстрел, он исчезал и прятался где-нибудь в безопасном месте. Причина его страхов крылась в том, что в этой же пещере находился и пороховой склад, и попади в него хотя бы одна бомба…

Во время отсутствия Аспе, главного ответственною лица, подсчетами приходилось заниматься его подчиненным из отдела финансов. Вероятно, в этой суматохе и вышла ошибка.

Ох уж эти испанцы…

Орлов был не настолько добропорядочен, чтобы указать испанцам на их ошибку. Пускай себе думают, что ящиков семь тысяч восемьсот сколько их душе угодно. Сколько бы ящиков ни было, Сталин, судя по тому, как он вел себя до сих пор, возвращать их все равно не станет. Тогда почему бы не объявить ему, что ящиков было именно семь тысяч восемьсот, а оставшуюся сотню оставить НКВД на секретные операций?

Таково было мнение Орлова, который поручил Болонскому выкрасть лишние сто ящиков, то есть как раз два нагруженных грузовика, и припрятать их в каком-нибудь надежном месте.

Две партии грузовиков, по десять в каждой, на протяжении трех ночей сделали пятнадцать поездок от пещеры до порта Картахены и обратно.

Вечером, на третий день, загрузили последнюю партию золота и восемь грузовиков с четырьмястами килограммами золота выехали по направлению к порту. Устроили так, что последние два грузовика вели Болонский и его подчиненный Казаков.

Чтобы избежать обстрела со стороны мятежников, были даны указания ехать с выключенными фарами. Водители были с ног до головы облачены в форму испанской республиканской пехоты, хотя на самом деле все они были солдатами советских танковых войск.

Оторваться от колонны двум идущим в самом конце грузовикам было проще простого. А в порту при подсчете главное, чтобы ящиков оказалось семь тысяч восемьсот, количество же грузовиков никто считать не станет.

Грузовики Болонского и Казакова под покровом темноты свернули на менее людную дорогу и на полной скорости направились на северо-запад.

Однако, как и в любом деле, без проблем не обошлось.

Само похищение золота прошло успешно, но по пути к месту назначения их постигло совершенно непредвиденное несчастье.

И у какой же реки это случилось?

Произошло это, когда они в темноте переезжали через маленький деревянный мост.

Внезапно, скорее всего провалившись колесом в щель между досками, грузовик Казакова, ехавший сзади, накренился набок и, проломив перила, упал в воду.

От сотрясения мост стал разваливаться, и ехавший впереди грузовик Болонского вместе с балками моста тоже рухнул в реку. К счастью, случилось это, когда его грузовик уже почти добрался до противоположного берега и передняя часть машины оказалась на суше, если так можно назвать илистую жижу, благодаря этому самого худшего все-таки удалось избежать.

Однако грузовик Казакова, по-видимому, попал в глубокое место и полностью исчез под водой. Не всплыл и сам Казаков. Наверняка у него не хватило времени выбраться из кабины.

Для Болонского золото, находившееся в грузовике, было гораздо большей потерей, чем сам Казаков.

Проблемы на этом не кончились.

Груз в кузове был слишком тяжел, чтобы выехать на берег по слякоти. Чтобы вызволить машину, необходимо было сперва уменьшить вес груза. Но выгрузить за короткое время пятьдесят ящиков весом больше трех тонн, а потом снова загрузить их обратно одному было точно, не по силам.

Болонский скрепя сердце принял решение – расстаться с частью груза.

Осторожно, стараясь, чтобы никто его не заметил, он один за другим опускал набитые золотом ящики под воду. Несколько раз он попытался сдвинуть грузовик с места, но колеса настолько увязли к грязи, что полумерами делу было не помочь. В конечном счете ему пришлось выбросить не часть груза, а больше половины.

Песеты, франки, доллары и золотые монеты – все до одной исчезли в воде, в кузове остались только бруски из чистого золота – тринадцать деревянных ящиков по шестьдесят четыре бруска в каждом. Таким образом, вместе с грузом Казакова пришлось расстаться с восьмьюдесятью семью ящиками. Вряд ли когда-нибудь представится возможность забрать их.

Болонский пустился в путь, заставляя себя не думать о потерях.