– Ты мать поздравила?
– Я ей сейчас напишу, – несколько растерявшись, ответила Света. Она очень удивилась такому вопросу, но при этом порадовалась, что он не застал её врасплох.
– Давай, – кивнул Владимир Алексеевич. И тут же лукаво прищурился: – Жениха в новом году загадала?
– Вообще-то, папа, – Света глянула на него с шутливой укоризной, – о загаданных желаниях рассказывать нельзя!
– Всё, молчу, – сразу отступился тот, поднимая широкие ладони. – Слушай, а Федька с тобой, что ли, спит?
– Всегда. Если от него запереться, плакать будет.
– Молодец какой. Благодарен, наверное, что подобрала. Осознаёт.
– Да, наверное, – проговорила Света, почёсывая Федоту за ухом. А потом взглянула отцу в глаза и тихо добавила: – Спасибо, что позвал. Это мой самый лучший Новый год.
Владимир Алексеевич внимательно посмотрел на дочь и задумчиво произнёс:
– Мой тоже…
Когда Света после быстрого душа вернулась в гостиную, там было уже темно. Лишь искусственный камин продолжал наполнять комнату своим тёплым, приглушённым свечением. Скинув одолженный ей халат, Света облачилась в пижаму, распустила волосы и уже забралась было под одеяло – но, вовремя спохватившись, встала и направилась к тумбочке за телефоном. Восемь непрочитанных сообщений и два пропущенных звонка – вот что значит пользоваться беззвучным режимом в новогоднюю ночь. Ну да ладно, со всем этим можно будет разобраться позже.
«С Новым годом, мама! – начала печатать Света. – Желаю тебе всего самого-самого хорошего! Пусть все ссоры и обиды останутся в старом году, а новый начнётся для нас с чистого листа».
Покусывая губу, она ещё долго смотрела на это короткое поздравление, прежде чем его отправить. А отправив, положила телефон на ковёр экраном вниз. Как обычно – будь что будет.
– Мр-р-р! – тихонько проурчал запрыгнувший на диван Федот.
– Привет, мой хороший! – обрадовалась Света. – Иди ко мне…
Давно минули те времена, когда её любимец – тогда ещё малютка-котёнок – засыпал у неё под боком. И хотя он и теперь каждую ночь был рядом со своей хозяйкой, укладывался молодой кот исключительно у неё в ногах. Но сейчас, видимо, ещё не до конца обвыкнувшись в незнакомом доме, Федот подошёл к Светиному лицу и ткнулся в него головой.
– Федя-Федя-Фе-е-едя, – ласково прошептала девушка, укрывая его одеялом. – Федя-Федя-кот!
И своенравный ночной охотник, вместо того чтобы выскользнуть наружу, осторожно улёгся на простыню и, перекатисто замурлыкав, прижался к человеку своим мягким, пушистым боком.
Света улыбнулась, поцеловала усатую мордочку и стала глядеть на тускло-оранжевые отсветы, мерно подрагивавшие на тёмных стенах.