Кот, который читал справа налево

Квиллер дул сквозь усы, просчитывая возможные варианты. Было нетрудно представить себе, что Маунтклеменс поддерживал связь с чужой женой. Критик обладал несомненным обаянием, которое привлекло бы любую женщину, на которую он захотел бы произвести впечатление, и был авторитетным специалистом, от которого можно было бы получать определенные выгоды. Человек, способный увести чужую жену, — да. Убийца — нет. Маунтклеменс был слишком изыскан, слишком утончен для этого.

В конце концов Квиллер вернулся в свою квартиру в обществе Коко.

К величайшему изумлению кота, Квиллер привязал кусочек скомканной бумаги к длинной веревке и начал поддразнивать его. В девять вечера была доставлена газета «Дневной прибой», и Коко внимательно прочитал заголовки. Когда Квиллер окончательно уселся в удобное кресло с книгой в руках, кот с удовлетворением завладел его коленями.

Около полуночи Коко с явной неохотой покинул уютную «лежанку» и отправился наверх — спать на своей любимой подушке на холодильнике.

На следующий день Квиллер подошёл к письменному столу Арчи Райкера за гонораром и описал ему события вчерашнего вечера.

— Как это тебе удалось найти общий язык с котом злобного критика?

— Вчера вечером Коко чувствовал себя одиноко, так что я остался дома и развлекал его. Мы играли в «воробья».

— Это, видимо, какая-то комнатная игра, с которой я не знаком.

— Это игра, которую мы изобрели, что-то вроде тенниса, с одним игроком и без сетки, — пояснил Квиллер. — Из бумаги я сделал воробья и привязал его к веревке. Затем я дёргал воробья за веревку туда-сюда, Коко пытался ударить его лапой. Кстати, у него отличный удар слева. Каждый раз, когда ему удается удар, он получает очко. Если он ударяет и промахивается, очко зарабатываю я. Игра заканчивается, когда кто-нибудь набирает двадцать одно очко. Я веду счёт в игре. Прошлой ночью после пяти партий у Коко было двести восемь очков, а у меня — девяносто два.

— Я бы ставил только на кота, — сказал Арчи. Он потянулся за розовым листком бумаги. — Я знаю, что кот отнимает у тебя много времени, внимания и физических сил, но я хочу, чтобы ты предпринял кое-какие шаги к написанию статьи о Галопее. Этим утром я получил очередной листок—напоминание.

— Всё будет готово, как только я ещё раз встречусь с миссис Галопей, — успокоил его Квиллер.

Возвратившись к своему письменному столу, он позвонил Сэнди и пригласил её на ленч на следующей неделе в среду.

— Давайте лучше совместим нашу встречу с обедом, — предложила она. — Кэл сейчас в Германии, и я совершенно одна. Я бы хотела сходить куда-нибудь пообедать, где есть оркестр, играющий танцевальную музыку. Вы такой замечательный танцор.

Её смех оставил вне подозрений искренность комплимента.

«Будь вежлив с людьми», — повторил он про себя девиз, написанный на телефонном аппарате, и только потом ответил:

— Сэнди, я могу только на следующей неделе. Вечерами у меня сейчас очень много работы.

На телефоне ничего не было написано относительно того, можно или нет обманывать людей.

— Давайте просто встретимся в среду и обсудим характер вашего мужа и его общественную деятельность. Просто у меня задание на эту тему.

— Хорошо, — согласилась она. — Я заеду за вами, и мы куда-нибудь съездим. У нас будет о чём поговорить. Я хочу услышать всё об убийстве Ламбрета.

— Боюсь, что не слишком много знаю об этом.

— Вот как? По-моему, это совершенно очевидно.

— Что «совершенно очевидно»?

— Что это семейное дело. — Она выдержала паузу. — Вы ведь знаете, что происходит, не так ли?

— Боюсь, что нет.

— Ну ладно, я бы не хотела обсуждать эту тему по телефону, — сказала она. — Увидимся в среду после полудня.

Остаток утра Квиллер провёл, дописывая всякие мелочи. Он сочинил короткую юмористическую заметку о местном художнике, который стал писать акварели после того, как уронил себе на ногу каменную литографическую форму весом в сотню фунтов.

Затем он написал вдохновенную статью о ткачихе, которая была к тому же учительницей математики в высшей школе, автором двух опубликованных рассказов, опытным пилотом, скрипачом и матерью десяти детей. Затем он описал талантливого пуделя, который умел лапой рисовать картинки. Их можно посмотреть на выставке его работ.

Пока Квиллер мысленно представлял себе заголовок: Персональная выставка пуделя , на его столе зазвонил телефон. Он поднял трубку, и низкий, с придыханием голос доставил ему подлинное удовольствие.

— Это Зоя Ламбрет. Мистер Квиллер, я должна говорить тихо. Вы слышите меня?

— Да, Зоя, что-нибудь случилось?

— Мне нужно поговорить с вами лично, если вы можете уделить мне немного времени. Но не здесь. Где-нибудь в центре.

— Пресс-клуб подойдёт для этой цели?

— Не совсем. Вы живёте в доме Маунтклеменса. Не так ли?

— Да, номер двадцать шесть по Бленхейм-плейс.

— Я знаю, где это.

— Как насчёт завтрашнего дня после обеда? Возьмите такси. Соседство у меня не очень приятное.

— Значит, завтра. Большое спасибо. Мне необходим ваш совет. Но сейчас я говорить не могу…