Кот, который читал справа налево

— Да, и ты даже не предполагаешь, насколько прав, — ответил Арчи, пододвигая свой стул к Квиллеру. — После того случая он пытается обанкротить «Прибой». Он отозвал почти всю свою рекламу и отдал другим газетам. Это причиняет ущерб, особенно с тех пор, как он стал контролировать почти все городские агентства, рекламирующие модную одежду и еду. Он даже пытался настроить против нас других рекламодателей. А это пахнет серьезными убытками.

На лице Квиллера появилось выражение недоверия.

— И я должен был написать заметку, которая польстила бы этому подонку, чтобы рекламный отдел получил обратно его рекламу?

— Честно говоря, это бы помогло. Это немного нормализовало бы ситуацию.

— Мне это не нравится.

— Не надо на меня давить, — начал оправдываться Арчи. — Просто напиши занимательную историю об интересном парне, который дома носит уютный старенький свитер, ходит босиком, держит кошек и собак и на ленч ест хот-доги. Ты знаешь, как это делается.

— Это не по мне.

— Я не прошу тебя лгать. Просто пиши избирательно. Это всё. Не пиши о стеклянных сосульках, искусственном полумиллионном озере и поездках в Южную Америку. Сделай акцент на индюшачьей ферме, его любимой жене и горячо обожаемых дочурках.

Квиллер поразмыслил над этим:

— Полагаю, это и называется практическим подходом к работе.

— Это помогает оплачивать счета.

— Это не по мне, — снова повторил Квиллер. — Но если ты тоже завязан, я посмотрю, что тут можно сделать. — Он поднял стакан с томатным соком: — Так, Галопей, или всё о'кей!

— Не остри. У меня выдался нелегкий денек.

— Я бы хотел почитать какие-нибудь критические обзоры Маунтклеменса. Их можно достать?

— Они все есть в нашей библиотеке, — ответил Арчи.

— Я хотел бы посмотреть материалы, в которых он пишет о художнице по имени Зоя Ламбрет. Галопей намекнул о возможной тайной связи между миссис Ламбрет и Маунтклеменсом. Ты знаешь что-нибудь об этом?

— Я просто отдаю в печать его материалы. Я не подсматриваю сквозь занавески в его окна. — И Арчи, прощаясь, хлопнул Квиллера по спине.

ТРИ

Квиллер надел свой лучший костюм и отправился на бал святого Валентина в Клуб искусств, который, как он узнал, назывался «Кисть и резец». Клуб образовался сорок лет назад и тогда находился в задней комнате бара, где незаконно торговали спиртными напитками. Сейчас он занимал верхний этаж лучшего отеля. Не имевшие средств к существованию молодые люди, принадлежавшие к богеме и основавшие это братство, теперь стали пожилыми, солидными и богатыми. Они-то и входили в довольно обширный список действительных членов клуба.

Сразу по прибытии на бал Квиллер обнаружил роскошную комнату отдыха, гостиную и очень большой бар. Игровая комната, отделанная панелями из дорогого дерева, предлагала любые развлечения — от метания дротиков до домино. В танцевальной комнате столы были покрыты красным и белым полотном; оркестр что-то тихо наигрывал.

Квиллер отыскал столик Галопея, где его встретила Сандра Галопей, одетая в белое вышитое шёлком кимоно. Её подчеркнутые макияжем миндалевидные глаза буквально заворожили.

— Я боялась, что вы не сможете прийти, — сказала она, надолго задержав его руку в своей.

— Приглашение было настойчивым, миссис Галопей, — ответил Квиллер. Затем неожиданно для самого себя наклонился и слегка коснулся усами её руки.

— Зовите меня, пожалуйста, Сэнди, — сказала она. — Вы пришли один? На бал любовников?

— Да, я изображаю Нарцисса.

Сэнди весело воскликнула:

— Люди из вашей газеты такие остроумные!

«Она эмоциональна, возвышенна и восхитительна, — решил Квиллер, — а нынче ещё и очаровательна и весела, впрочем, как и все жены в отсутствие своих мужей».

— Кэл — распорядитель бала, — сказала она, — он носится взад—вперед, так что сегодня мы сможем составить пару. — Глаза у неё при этом были шаловливые. Затем Сэнди, перейдя на официальный тон, представила остальных сидевших за её столом. Все они были членами комитета, который возглавлял Кэл, объяснила она многозначительно. Мистер и миссис Ригз или Бигз были в костюмах французской эпохи. Невысокие, полноватые супруги по имени Бахваитер, заметно скучавшие, были одеты крестьянами. Там была также Мэй Сислер, репортёр, ведущая рубрику по искусству в другой газете. Квиллер отвесил ей братский поклон, отметив про себя, что ей уже лет десять как пора на пенсию.

Мэй Сислер протянула ему костлявую лапку и сказала тоненьким голоском:

— Ваш мистер Маунтклеменс очень непослушный мальчик, но вы производите впечатление славного молодого человека.

— Благодарю вас, — сказал Квиллер. — Никто не называл меня молодым человеком вот уже двадцать лет.

— Вам понравится ваша новая работа, — предсказала она. — Вы познакомитесь с очаровательными людьми.

Сэнди близко наклонилась к Квиллеру и сказала:

— Вы так романтично выглядите с этими усами. Я просила Кэла отрастить усы, чтобы он выглядел хоть немного солиднее, но он отклонил мое предложение. Он выглядит сущим младенцем. Вы согласны со мной? — Она мелодично рассмеялась.

Квиллер сказал:

— Да, это правда. Он действительно выглядит молодо.