Кот, который читал справа налево (сборник)

Подойдя ближе, чтобы рассмотреть таблички, он увидел, что одна картина носила название «Пляжная сцена № 3», работа Милтона О. Другая, «Пляжная сцена № 2», – того же автора. В любом случае таблички с названиями были полезны для понимания картин. Картины начали напоминать Квиллеру марево жары и волны, набегающие на горячий песок.

Он обратил на них внимание Банзена:

– Посмотри на эти две картины, Одд. Можешь ли ты сказать, что они изображают пляжные сцены?

– Я бы сказал, что художник был пьян в стельку, – ответил Одд.

Квиллер отступил на несколько шагов и начал пристально вглядываться в эти полотна. Внезапно он разглядел несколько стоящих фигур. Между красными, оранжевыми и пурпурными полосами располагались белые просветы, которые образовывали контуры женских тел, абстрактных, но узнаваемых. Он подумал: «Женские фигуры в этих белых полосах… Женское тело, изваянное из глины… Нужно еще раз взглянуть на акварель».

Когда он знал, что ищет, найти уже было нетрудно. В изогнутых цветных линиях, составлявших картину Мэри О., он сумел различить окно, кровать, на которой возлежало тело, похожее на женское.

Квиллер сказал Одду Банзену:

– Я бы хотел уйти отсюда и зайти к Ламбретам домой. Может, Зоя захочет поговорить со мной. У нее должны быть фотографии погибшего. Я позвоню в редакцию.

Передав по телефону все детали дежурному редактору и получив «добро» от редакции, Квиллер втиснулся в малолитражку Одда, и они поехали на Самплит-стрит, 3434.

Дом Ламбрета был современным, скромно спроектированным зданием, заменившим собой прежние трущобы.

Квиллер позвонил и подождал у дверей. Большие окна были занавешены портьерами, но все равно было видно, что во всех комнатах горит свет.

Он еще раз позвонил. Наконец дверь открыла женщина в брюках, ее руки были воинственно уперты в бока. Квиллеру показалось, что он ее уже где-то видел. Выражение ее миловидного лица было весьма суровым.

– Да? – спросила она вызывающе.

– Я друг миссис Ламбрет, – представился Квиллер. – Хочу спросить, могу ли я ее видеть и предложить ей свою помощь. Мое имя Джим Квиллер. Это мистер Банзен.

– Вы оба из газеты. Она не хочет видеть сегодня никаких репортеров.

– Мы тут с неофициальным визитом. Мы ехали домой и подумали, что смогли бы чем-нибудь помочь. Вы ведь мисс Болтон?

Из глубины дома донесся тихий, усталый голос:

– Кто там, Батчи?

– Квиллер и еще какой-то человек из «Прибоя».

– Все в порядке. Пусть войдут.

Газетчики вошли в комнату, обставленную в современном стиле. Мебели было немного, но вся она была превосходного качества. Зоя Ламбрет, одетая в темно-красные брюки и блузку, стояла прислонясь к дверному косяку. Она выглядела изнуренной и смущенной.

Батчи сказала:

– Ей следует прилечь и отдохнуть.

– Все в порядке. Я слишком потрясена, чтобы лежать, – возразила Зоя.

– Она не хочет принять успокоительное.

– Присядьте, джентльмены, – предложила Зоя.

Лицо Квиллера выражало сочувствие. Даже его усы, казалось, выражали скорбь. Он тихо сказал:

– Нет нужды говорить вам о моих чувствах. Хотя знакомство наше было очень коротким, мне кажется, я потерял близкого человека.

– Это ужасно. Просто ужасно. – Зоя села на самый краешек дивана, сложив руки на коленях.

– Я посетил вашу галерею на прошлой неделе по вашему приглашению.

– Я знаю. Эрл говорил.

– Просто невозможно представить, какой это, должно быть, шок для вас.

Батчи прервала его:

– Я не думаю, что ей следует об этом напоминать.

– Батчи, я должна об этом говорить, – возразила Зоя. – Иначе я сойду с ума.

Она взглянула на Квиллера своими широко распахнутыми карими глазами, которые он так хорошо помнил со времени их первой встречи. Теперь они напоминали ему глаза с Зоиных полотен.

– Это по привычке вы зашли в галерею после закрытия?

– Совсем наоборот. Я редко туда хожу. Это выглядит непрофессионально – бродить по галереям, где выставлены твои работы. Особенно в нашем случае – муж и жена. Это бы выглядело странно.

– Галерея произвела на меня впечатление высокопрофессиональной, – сказал Квиллер. – Весьма подходящей для финансового района.

Батчи с искренней гордостью в голосе произнесла:

– Это была Зоина идея.

– Миссис Ламбрет, почему вы сегодня зашли в галерею?

– Я была там дважды. В первый раз я зашла перед самым закрытием. После полудня я все время провела в магазинах и заехала спросить, собирается ли Эрл остаться в центре на обед. Он ответил, что сможет освободиться не раньше семи вечера, а может, и позже.

– Который был час, когда вы закончили разговор?

– Парадная дверь была еще открыта, так что было, видимо, не позже половины шестого.

– Он не объяснил вам, почему не может покинуть галерею?

– У него было много работы, поэтому я поехала домой. Но я очень устала, и мне не хотелось заниматься стряпней.

– Она работает день и ночь, готовится к персональной выставке, – заметила Батчи.

– Так что я решила принять ванну и переодеться, – продолжила Зоя, – и вернуться в центр к семи часам, чтобы оторвать Эрла от его работы.

– Вы позвонили ему и сообщили о том, что вернетесь в галерею?