Кот, который читал справа налево (сборник)

Для дизайнерской студии то было непривлекательное местечко. «ОРГУР» казался застенчивым щеголем среди ветхих, амбарного вида лавчонок, верных своему слесарно-скобяному скарбу и изношенным автоматическим кассам.

Товары в витрине заманчиво располагались на фоне кухонной клеенки в розовых котятах. Здесь были вазы со страусовыми перьями, глыбы ломаного бетона, покрытые фосфоресцирующими красками, и чаши с яйцами, усыпанными блестками. Цены на ярлычках были невысокими и в то же время внушающими уважение, что и приличествовало первоклассному магазину: пять долларов – за каждое яйцо, пятнадцать – за глыбу бетона.

Квиллер вошел в магазин (дверная ручка – позолоченная копия статуи Свободы) – и колокольчик возвестил о его появлении, прозвякав четыре ноты песенки «Ах, какой же я сухой». Из-за сборчатой ширмы, составленной из обложек старых «Читательских справочников», тотчас появился добродушный хозяин, Боб Орекс, выглядевший более чем изысканно среди своих более чем странных произведений. Вокруг красовались бумажные цветы, расплющенные под стеклом, подносы, выложенные ободками от сигар, и канделябр из бычьих рогов, стоявший на вышитых салфеточках. Одну стену полностью занимала мозаика из жестяных лимонадных пробок. Другие были украшены рекламами супермаркета и кондитерскими обертками, переплетенными в красный бархат и вставленными в позолоченные рамки.

– Так это и есть ваш заработок! – воскликнул Квиллер. – Кто же покупает такие штуки?

– Организованное Уродство радует тех, кому надоела Красота, кто утомлен Вкусом и перекормлен Целесообразностью, – оживленно заговорил Орекс. – Люди не могут вынести слишком большой дозы красоты. Смертным она не по нутру. Это новое течение – мятеж изощренного интеллекта. Заурядный покупатель из среднего класса его отвергает.

– И вы оформляете интерьеры в этом стиле?

– Разумеется! Я только что оформил для клиента спортивную комнату, смешав пресыщенно-депрессивный и современно-почтовый стили. Выглядит эффектно. Одну стену я обил гофрированной металлической обшивкой от старых гаражей – с натуральной ржавчиной. Цветовая гамма – корица и пастернак с оттенками дикого укропа.

Квиллер потрогал ряды женских побрякушек, инкрустированных в пепельницы.

– А эти галантерейные экспонатики – для завлечения покупателя, – пояснил Орекс и добавил с лукавой улыбкой: – Надеюсь, вы понимаете, что я затесался в это направление отнюдь не по велению сердца. Если честно, оно требует широкого кругозора, а я тут в основном для того, чтобы делать деньги, если мне будет позволено процитировать Шекспира.

Квиллер какое-то время блуждал по лавке, потом сказал:

– Славная была вечеринка в ночь на понедельник у Дэвида. Слышно, он дает еще одну в воскресенье – в честь миссис Нойтон.

– Меня там не будет, – с сожалением отозвался Орекс. – Мама дает обед, а если меня не будет под рукой, чтобы смешать для гостей крепкие напитки, мамины друзья обнаружат, какая у нее на самом деле мерзкая стряпня! Мама рождена не для кухонного передника… Но вас порадует знакомство с Натали Нойтон. К ней всех так и тянет, как к витаминному пломбиру.

Квиллер повертел в руках розового фламинго, в котором загорелся свет.

– А очень были дружны Нойтоны и Тейты? – спросил он.

Орекса это позабавило.

– Сомневаюсь, что они вращались в одних и тех же кругах.

– Ах, – с самым невинным видом бросил Квиллер, – мне казалось, я слышал, что Гарри Нойтон был знаком с миссис Тейт.

– В самом деле? – Брови у Орекса полезли вверх. – Странная парочка! Вот если бы Джордж Тейт и Натали, так это еще куда ни шло! Мама говорит, что Джордж прежде был тем еще гулякой. – Он заметил, что Квиллер разглядывает какие-то хромированные чаши. – Это колпаки от колесных ступиц пятьдесят девятого года; теперь на них большой спрос – для салата и для аранжировки цветов.

– А долго ли миссис Тейт была прикована к инвалидному креслу?

– Мама говорит, это случилось после скандала, а он, верно, разразился семнадцать-восемнадцать лет назад. Я тогда находился в Принстоне, но помню, какая поднялась шумиха, – и у Сайни немедленно развилась болезнь.

Квиллер пригладил тревожно встопорщившиеся усы и прочистил глотку, прежде чем спросить:

– Скандал? Какой скандал?

Глаза дизайнера затанцевали.

– Ах, так вы не знали? Это было смачное дельце! Поищите его у себя в архиве. Уверен, что в «Прибое» есть подробное досье на эту тему. – Он поднял метелку из перьев и обмахнул ею поднос с крохотными предметами. – Это – игровые призы, примерно тридцатого года, – сказал он. – Истинно малы и очень пригодны для коллекционирования. Мои продвинутые клиенты покупают их, чтобы вложить деньги.

Квиллер ринулся обратно в «Дневной прибой» и попросил у библиотекаря досье на семейство Тейтов.

Та молча, со скоростью лунатика, скрылась среди серых рядов высоких, в человеческий рост, стеллажей с архивными материалами. Вернулась с пустыми руками.

– Папки здесь нет.

– Кто-нибудь просматривал эти материалы?

– Не знаю.