Кот, который ходил сквозь стены

– Я должна снять этот груз с души. Папа Манни не испытывает иллюзий насчет результатов, даже если нам удастся полностью восстановить все банки памяти и программы, составляющие сущность Адама Селена – или Майка, как его называет папа Манни. Он считает, что его старый друг очень сильно пострадал во время последней атаки – я хорошо помню, это был настоящий кошмар. Майк так сильно страдал, что впал в компьютерную кататонию и никогда больше не проснется. После революции папа много лет пытался разбудить его, получив свободный доступ в Административный комплекс. Даже если доставить сюда всю память и все программы, он не представляет, чем это поможет. Да, он хочет попытаться, очень хочет, он любит Майка. Но особых надежд у него нет.

– Когда увидишь Мануэля, скажи ему, что он может радоваться: Дити нашла решение.

– Неужели? Очень на то надеюсь!

– Дити хочет добавить Тине дополнительных резервов для увеличения памяти и усиления возможности манипуляции символами – ну а потом затащить Майка в постель к Тине. Если это не вернет его к жизни, то ничто уже не вернет.

Моя любимая удивленно взглянула на Джейкоба и хихикнула:

– Да уж, это должно сработать.

Затем она вернулась в бассейн, а я узнал от Берроуза, почему его дочь Дити так эмоционально говорила об отце атомной бомбы: она видела – вернее, они все четверо видели, – как атомная бомба стерла с лица земли их дом. Я решил, что бомба была ядерной, но Джейк не стал уточнять.

– Полковник, одно дело – читать заголовок или слышать сообщение в новостях, и совсем другое – когда грибовидное облако накрывает твой дом. Мы стали обездоленными, нам никогда не вернуться домой. Нас как будто стерли из истории. В нашей временной линии не осталось никаких признаков того, что мы четверо – я, Хильда, Дити, Зеб – когда-либо существовали. Дома, где мы жили, исчезли, будто их и не было, и земля сомкнулась над ними, не оставив шрамов. – Внезапно он показался мне очень одиноким, словно Одиссей. – Лазарус послал агента Корпуса времени… Дора? Могу я поговорить с Элизабет?

– Говори.

– Либ, дорогая, поставь ту розетку, которую хотел Пит – или Арчи? Зафиксируй самую раннюю дату наблюдения. Вернись назад на три года. Проведи эвакуацию.

– Парадокс, Джейкоб.

– Да. Помести эти три года в петлю, сожми их и выброси. Проверь.

– Поняла, дорогой. Что-нибудь еще?

– Нет. Пока все. – Берроуз, повернувшись ко мне, продолжал: – …Послал агента на нашу временную линию, чтобы тот нашел нас в пятидесятилетнем промежутке от моего рождения до той ночи, когда нам пришлось спасаться бегством. Нас там вообще нет. Мы никогда не рождались. И Зеб, и я были не только учеными, но и военными, однако нас нет ни в армейских досье, ни в университетских. Есть сведения о моих родителях… но нигде не говорится обо мне. Полковник, в двадцатом веке в Североамериканских Соединенных Штатах имелись десятки и сотни способов сохранять информацию о гражданах, а теперь там от нас не осталось ни малейшего следа. – Берроуз вздохнул. – В ту ночь Гэй-Плутовка спасла не только наши жизни, но и наше существование. Она совершила маневр так быстро, что Зверь потерял след… Что, дорогая?

Рядом с нами стояла Джейн Либби, вся мокрая, и глядела на нас широко раскрытыми глазами.

– Папа?

– Говори, милая.

– Нам нужны роботы-разведчики, о которых говорил Пифагор, но придется отправить их намного дальше, лет на десять назад или даже больше. А когда они засекут момент времени, в котором Властелин или кто-то другой начал следить за ШКВ, надо слегка отступить и провести эвакуацию. Замкнем петлю и поставим заплатку, и они даже не заподозрят, что мы обошли их с фланга. Я говорила с Дити, она считает, что это может сработать. Как думаешь?

– Думаю, да. Сейчас я свяжусь с твоей матерью, и мы введем ее в курс дела. Дора, дай мне снова Элизабет, пожалуйста. – Ни выражение его лица, ни его поведение не говорили о том, что он пару минут назад разговаривал с Либби Лонг, предлагая (насколько я понимаю) тот же самый план. – Элизабет? Сообщение от нашего чемпиона по настольному теннису. Джейн Либби предлагает поместить розетку в минус десяти годах, зафиксировать первое наблюдение, затем вернуться – скажем, на три года, – провести эвакуацию, затянуть петлю и поставить заплатку. Мы с Дити полагаем, что все получится. Сообщи участникам совещания, подав это как идею Джей-Эль, и запиши, что мы с Либби голосуем «за».

– И я тоже.

– У тебя умные дети, госпожа моя.

– Главное – выбрать им умных отцов, сэр. И хороших. Хороших отцов и супругов. Конец связи?

– Конец связи. – Берроуз повернулся к ожидавшей его девушке. – Родители гордятся тобой, Джейни. Предвижу, что математическая группа в ближайшие минуты представит отчет, подписанный всеми. Решение, которое ты предложила, – ответ на законное возражение Лазаруса: теперь можно не думать о том, кто с нами так поступил. Мы возмещаем ущерб, и не важно, кто его нанес. А ты заметила, что твой метод поможет также определить виновника? При некотором везении?

У Джейн Либби был такой вид, словно она только что получила Нобелевскую премию.