Кот, который ходил сквозь стены

Полный оборот вокруг Луны на бреющем полете (допустим, на лунной поверхности есть что сбривать, хоть это и маловероятно) занимает один час сорок восемь минут и несколько секунд. «Золотое правило» находится в трехстах километрах от поверхности, и потому проходит путь больше диаметра Луны (10 919 километров), а именно 12 805 километров. Из-за разницы почти в две тысячи километров его скорость должна быть выше. Верно?

Неверно. Я вас обманул.

Самая странная и сложная, полностью противоречащая здравому смыслу особенность орбитального полета состоит в следующем: чтобы ускориться, нужно замедлиться, а чтобы замедлиться, нужно ускориться.

Прошу прощения, но так уж получается.

Мы находились на той же орбите, что и «Золотое правило», в трехстах километрах над Луной, и парили вместе со станцией, двигаясь со скоростью полтора километра в секунду (в автопилот я ввел 1,5477 км/с: так говорилось в шпаргалке, выданной у Доквейлера). Чтобы опуститься на поверхность, следовало перейти на более низкую (и более быструю) орбиту… а для этого требовалось замедлиться.

На самом же деле все было еще сложнее. Посадка в безвоздушном пространстве подразумевает спуск на самую низкую (и самую быструю) орбиту. Но скорость нужно сбросить, чтобы коснуться поверхности с нулевой относительной скоростью. Нужно уменьшать ее так, чтобы опуститься на планету вертикально, без толчка (или с едва заметным толчком) и без скольжения (или с едва заметным скольжением). Это называют «синергической орбитой»: даже написать эти два слова не так-то легко, а рассчитать орбиту еще труднее.

И тем не менее это вполне реально. У Армстронга и Олдрина получилось с первого раза (второго шанса не было!) Но несмотря на тщательные математические расчеты, оказалось, что на их пути находится чертовски огромная скала. Лишь благодаря виртуозным действиям и нескольким литрам лишнего топлива им удалось сесть целыми и невредимыми. (Без этих излишков топлива освоение космоса, возможно, затормозилось бы лет на пятьдесят или около того. Мы недостаточно чтим наших первопроходцев.)

А вот другой способ посадки: зависнуть прямо над нужным местом и падать как камень, тормозя двигателем с точностью жонглера, ловящего яйца на тарелку.

Есть, однако, маленькая сложность: повороты под прямым углом противоречат всем принципам пилотирования. «Дельта-вэ» позорно тратится впустую – скорее всего, на корабле для этого не хватит топлива. («Дельта-вэ» на жаргоне пилотов означает «изменение скорости», поскольку в уравнениях греческая буква «дельта» обозначает относительное изменение, а латинская буква «вэ» – скорость. Не стоит также забывать, что скорость включает в себя и направление, и поэтому космический корабль не способен развернуться на сто восемьдесят градусов.)

Я стал заносить в маленький автопилот «вольво» программу того, что напоминало синергическую посадку Армстронга и Олдрина, только в упрощенном варианте. В основном все свелось к тому, что я попросил компьютер автопилота вызвать из долговременной памяти обобщенную программу посадки с окололунной орбиты, он послушно согласился, заявив, что знает, как это делается, и мне осталось лишь ввести данные для конкретной посадки, используя шпаргалку от «Бюджет-джетс».

Покончив с этим, я велел автопилоту проверить введенные данные. Тот с неохотой признал, что получил все необходимое для посадки в Гонконге-Лунном в двадцать два часа семнадцать минут и сорок восемь и три десятых секунды.

Часы компьютера показывали 19:57. Всего двадцать часов назад незнакомец, называвший себя Энрико Шульцем, сел без приглашения за мой столик в «Конце радуги», а пять минут спустя его застрелили. С тех пор мы с Гвен успели пожениться, лишиться жилья, «усыновить» бесполезного иждивенца и, заполучив обвинение в убийстве, бежать, чтобы спасти наши жизни. Весьма насыщенный день – а ведь он еще не закончился.

Я слишком долго прожил в тишине и покое. Ничто не делает жизнь настолько пикантной, как бегство ради спасения своей шкуры.

– Второй пилот!

– Второй пилот слушает!

– До чего же здорово! Спасибо, что вышла за меня замуж.

– Принято, дорогой мой капитан! Взаимно!

Да, это был день везения, чего уж тут сомневаться! Счастливое стечение обстоятельств спасло нам жизнь. В это мгновение Франко наверняка проверял каждого, кто садился на двадцатичасовой челнок, ожидая, когда зарегистрируются доктор Эймс и госпожа Новак, – а мы уже вышли через боковую дверь. Но даже после этого госпожа Удача продолжала раздавать награды.

Каким образом? С орбиты «Золотого правила» проще всего было сесть на Луну, опустившись на линии раздела дня и ночи, – при минимальном потреблении топлива и минимальной «дельта-вэ». Почему? Мы уже находились на этой линии, летя от полюса к полюсу, с юга на север и с севера на юг, и садиться проще всего было прямо на ней, не меняя курса.