Кот, который ограбил банк

— Период между викторианской эпохой и ар-деко двадцатых — тридцатых годов. В Англии это направление возглавил Уильям Моррис, в Шотландии — Чарльз Ренни Макинтош, в США — Густав Стикли. Их произведения и эскизы хранятся в частных коллекциях и музеях всего мира. При оформлении помещений отеля мы воспользовались их эскизами, несколько видоизмененными. С этим все ясно?

— Всё ясно. Двигаемся дальше.

У входных дверей Квиллер задержался.

— Старина? — спросил он в восхищении.

— Нет, сделано на заказ в Северной Каролине. Дерево — мореный дуб. Гравировка повторяет рисунок Уильяма Морриса на декоративной ткани.

В вестибюле Квиллер, не склонный поражаться чему-либо, буквально раскрыл рот. Интерьер прямо-таки излучал гостеприимство и был выдержан в тёплых тонах: преобладали цвет ржавчины, мягкий коричневый и земляные оттенки. Повсюду морёный дуб… под потолком балки, которых прежде не было… обитые кожей мягкие кресла с широкими подлокотниками… выложенные керамической плиткой столы… деревянные торшеры с пирамидальными абажурами из слюды и выключателями в виде свисающих цепей. Абажуры рассеивали по всему помещению золотистый свет. Даже новая конторка портье выглядела привлекательно.

— Старая была похожа на загородку в полицейском участке, — вспомнил Квиллер.

И тут он заметил большую картину на задней стене: написанный в натуральную величину портрет женщины в персиковом платье, сидящей за фортепьяно.

— Это она! Точь-в-точь как в жизни!

Это была его мать, Анна Макинтош-Квиллер. Пол Скамбл, художник из Локмастера, отказался писать портрет по фотографии и основывался исключительно на воспоминаниях Квиллера: «Говорили, она выглядит как Грир Гарсон[8], только глаза больше… Волосы у неё были каштановые, остриженные „под пажа“… Руки казались тонкими и хрупкими, когда она играла — у неё был кабинетный рояль… Помню платье персикового цвета с жемчужными пуговицами и браслет, на котором висели монеты разных стран».

Руководствуясь этим описанием, художник сумел придать портрету удивительное сходство с оригиналом и воспроизвести всё, вплоть до браслета. Он даже специально просмотрел видеозапись старого фильма, в котором снималась Грир Гарсон.

— Вообще, мама не надевала браслета, когда играла на фортепьяно, — заметил Квиллер, — он звенел. Но мы никому об этом не скажем.

— Какой элегантный, аристократический вид!

— Да, но ребенком я воспринимал его как некую материнскую ауру, которая вселяла спокойствие и уверенность, что за ней я как за каменной стеной… Надо позвонить Полу и поздравить его.

— Можешь сделать это завтра — он будет на открытии, — сообщила Фрэн.

— Как всегда, в мятых джинсах и заляпанной краской футболке?

— Ничего подобного! Я сама отвела его в бюро проката за смокингом и уговорила подстричь бороду — чуть-чуть, чтобы не портить имиджа… Ты готов продолжать осмотр?

Бывшая столовая превратилась в ресторан «Макинтош», сверкавший белизной крахмальных скатертей и чёрным лаком стульев, изготовленных по эскизам Стикли.

Квадратные спинки были набраны из веретенообразных жердей, сиденья обиты красной клетчатой шотландкой с тёмно-зелёной полосой, под цвет покрывавшего пол ковра. Центральное место на задней стене занимал большой герб клана Макинтошей из кованого железа, который, по слухам, сняли прямо с ворот одного из шотландских замков. Стоявшие на задних лапах кошки поддерживали гербовый щит, под которым был начертан девиз клана: «Кота без перчаток не трогай».

Кафетерий назывался «У Ренни» и воспроизводил оформление чайной комнаты в Глазго, выполненное Чарльзом Ренни Макинтошем.

На первом этаже находился банкетный зал, где должна была состояться церемония открытия и чайный прием Делакампа, а в дальнейшем там предполагалось проводить все заседания Бустерс-клуба.

Номера, обставленные мебелью Стикли, составляли предмет особой гордости Фрэн.

— Я много путешествовала и останавливалась в самых шикарных отелях, — объясняла она. — Обстановка в номерах всюду первоклассная, но буквально некуда положить свои вещи! Для меня это больной вопрос, и потому я постаралась, чтобы в нашем отеле комнаты были не только красивыми, но и удобными.

— А где остановится мистер Камп, когда приедет? — спросил Квиллер.

— В «президентском» люксе, разумеется. Там никогда не останавливался ни один президент, но имеется смежная комната для охраны, где поселится его секретарша.

— Надеюсь, он ничего не имеет против кошек, — сказал Квиллер, кивнув в сторону здания на другой стороне улицы. В квартире на втором этаже было пять окон, и в каждом из них сидело по кошке, с интересом наблюдавшей за тем, что делается снаружи.

— Очень смешно, правда? — хихикнула Фрэн. — Следят за голубями на крыше отеля.

— Или за порядком на улице. А кто там живёт?

— Миссис Спренкл. Ей принадлежит весь квартал. Когда умер её муж, она продала загородный дом и переселилась сюда, в самый центр. Ей нравится шум и суета. А её супруг любил тишину и покой. Интересно, что заставляет мужчину, который не терпит шума, жениться на женщине, не выносящей тишины?