Кот, который там не был

Полли была мила в своей накидке «летучая мышь», но Аманда, сколько бы усилий ни потратила, пытаясь приодеться, всегда выглядела так, словно только что закончила мыть машину или убирать в подвале. Но для Райкера, с его изощренным чувством юмора, в этом заключалась большая доля её привлекательности.

– Интересно, а сколько надо заплатить, – проворчала она, – чтобы заставить их остановить музыку и отключить фонтаны?

– Успокойся, Аманда, – сказал Арчи, разрумянившись от удовольствия. – Если ты в Глазго, делай то, что здесь принято.

Квиллер предложил заказать выпивку и пирожки с мясом по-индийски. Затем он порекомендовал густой, острый суп с пряностями и ещё какие-то экзотические блюда.

– Нет нужды говорить, что они все со специями, – предупредил он.

– Господи, да это всего лишь жареный цыплёнок с рисом и чечевицей, – провозгласила Аманда, когда им подали заказанное.

Райкер слегка толкнул её локтем:

– Получай удовольствие и не разглагольствуй, – Когда разговор сосредоточился на предстоящем путешествии, он заметил: – Комптон действительно знает историю Шотландии. В прошлом месяце он делал доклад в бустерском клубе.

– Надеюсь, он не станет затевать дискуссий, – с треногой сказала Полли. – Ирма придерживается романтического варианта шотландской истории, а Лайл – воинствующий ревизионист.

– Мне нравится, что с нами едет историк, – сказал Райкер, – уж не говоря о профессиональном фотографе и враче.

– Вы не находите, что Мелинда выглядит несколько уставшей? – спросила Полли. – У неё стали какие-то другие глаза.

– Она перестала носить зелёные контактные линзы и три ряда накладных ресниц, – ядовито прокомментировала перемену в своей кузине Аманда.

– Не объяснит ли мне кто-нибудь, что это за сестры Чизем? – спросил Квиллер.

Аманда поведала ему всю их историю. Чиземы и Атли представляли в Мускаунти старую финансовую аристократию, причём первые отстроили заново большую часть Пикакса после пожара 1869 года. Атли, будучи хозяевами рыболовецкого промысла, стояли на социальной лестнице несколькими ступенями ниже, но зато разбогатели на форели и разных сортах рыбы с белым мясом. Покойный муж Грейс сделал удачное вложение семейного капитала и, по непроверенным слухам, возвращаясь из таинственных деловых поездок, всякий раз привозил в подарок своей жене замечательные драгоценности.

– Она могла бы купить пятидесятифутовую яхту на те украшения, которые носит на шее, – проворчала Аманда. – но запаздывает с уплатой счетов за оформление интерьера… Да! – добавила она, передразнивая Грейс.

Во время десерта, на который им подали халву, бывшую, по уверению Аманды, не чем иным, как морковным пудингом, разговор перешёл на Чарльза Ренни Макинтоша.

– Он носил шейный шёлковый платок, и у него были пышные усы, – сообщил Квиллер, гордившийся своими собственными усами, – и он любил кошек.

– Откуда ты знаешь?

– На эту мысль наводит одна маленькая деталь в доме Макинтоша, восстановленном университетом. Дизайнер и его жена жили в нем в начале века, и у него хватило смелости превратить викторианский особняк в жилище, полное света и воздуха! В гостиной всё белого цвета: стены, ковер, камин, мебель – одним словом, всё, кроме двух серых подушек на коврике перед камином для двух сиамских кошек.

– Какая прелесть! – воскликнула Полли. – Ирма, кстати, училась в той самой художественной школе, где Макинтош оформлял интерьер.

– Я считаю, что его самым смелым новаторством был узкий стул с очень высокой спинкой. Он любил использовать клетку в рисунке обоев и в тканях для обивки мебели, а также маленькие овалы, которые, как говорят, изображают павлиньи глаза.

– Перья павлина приносят несчастье, – заявила Аманда. – Я бы не хотела иметь их в своём доме!

«Какая жалость!» – подумал Квиллер. Он уже купил несколько серебряных брошек, основанных на «павлиньем глазе» Макинтоша, чтобы привезти домой и раздарить.

Они рано разошлись, ведь первый день их экскурсии начинался в половине шестого утра.

Когда в половине шестого в нескольких номерах отеля раздались резкие телефонные звонки, путешественники из Мускаунти без особого энтузиазма покинули свои постели и заковыляли по комнатам, чтобы приготовить чай. Они оделись, сложили вещи, вынесли чемоданы в коридор и в семь часов дисциплинированно явились на завтрак. Никто не был по-настоящему голоден и огромное количество тарелок с овсяной кашей, яйцами, мясом, рыбой, фруктами, оладьями, сдобными булочками с изюмом, всевозможными лепешками, джемами, мармеладом и множеством другой снеди повергло их в смятение.

Было слышно, как Аманда сетовала на отсутствие вафель.

Ирма уверила, что их всегда будет ждать полноценный шотландский завтрак перед отъездом из каждой гостиницы, в которой они заночуют.

– Так воздайте ему должное, – посоветовала она. – На ланч нам достанется только тарелка супа в какой-нибудь закусочной.

Хмурое лицо Аманды просветлело.