Кот недовинченный

На секунду перед мысленным взором Ленчика возникла удивительная картина: монахини в рясах, в клобуках (или как там называются их головные уборы?) рассекают по склону на горных лыжах. Он не удержался, фыркнул – аббатиса строго глянула на него. Однако в следующий момент юноша заметил, что в углу сарая на железных крюках были развешаны комбинезоны. Рядом на полках стройными рядами лежали очки и шлемы.

Новая картина возникла в его воображении: юная монашка в шлеме, в обольстительно обтягивающем чресла горнолыжном костюме, находит в снегу туриста – вывихнувшего, скажем, ногу. Тот – вне себя от счастья. Он начинает с ней заигрывать, вольно шутить – она, изголодавшаяся по мужскому обществу, робко ему отвечает. Затем девушка снимает шлем, и турист оказывается поражен ее красотой, водопадом золотистых волос… Они тянутся друг к другу, поцелуй – и они сливаются прямо на снегу в жарких объятиях… Ленчик тряхнул головой и отогнал от себя видение в духе «Декамерона». По неконтролируемым фантазиям сразу стало понятно, что они с Юкико расстались уже целую вечность назад. «Эх, Юкико, Юкико! Увижу ли я тебя когда-нибудь!..»

Юноша окончательно вынырнул из мира сладких грез, когда оказалось, что аббатиса что-то втолковывает весьма напрягшейся Кате.

– …можете воспользоваться этим оборудованием. – Настоятельница плавным хлебосольным жестом обвела лыжи и комбинезоны. – Внизу, на курорте Сьерра-Невада, просто оставьте все у подъемника, и сестры потом заберут.

– А на этом – нельзя? – Ленчик ткнул большим пальцем на три стоявших у противоположной стены снегохода.

– Сожалею, но нет, – покачала головой настоятельница, – они все нуждаются в ремонте.

Взглянув на нее, Ленчику отчего-то захотелось вскричать, как Станиславскому на репетиции: «Не верю!» «Врешь! – подумал он. – Прекрасно они работают! Тебе их просто жалко!» Однако что он мог изменить! Пожалуй, начни он скандал – аббатиса их прямо в снег с обрыва выкинет, безо всяких лыж.

– А как же наши вещи? – возмутилась Катя. – Что, прикажете нам чемодан за собой на веревочке тащить?

– Мы перешлем ваши вещи, куда скажете. Разумеется, если вы оплатите доставку.

– Это нам в такую копеечку влетит! – воскликнула Катя.

– Моя задача, предписанная мне епископатом, – невозмутимо ответствовала аббатиса, – приумножить богатства обители, но отнюдь не растранжиривать их.

Катя переглянулась с Ленчиком: пожалуй, далее спорить с настоятельницей не имело смысла.

Юноша лишь жалобно спросил:

– А как же наша машина?

– Сестры сдадут ваш «Опель» в прокатную контору.

Делать было нечего, оставалось лишь выбрать себе оборудование по ноге и росту. Ленчик устремился к сноубордам. К его вящему изумлению, среди сноубордических ботинок нашлись одни сорок четвертого размера, оказавшиеся ему как раз в пору.

– Хотел бы я посмотреть на монахиню, – пробормотал он, – которая в таких ботинках рассекает.

– Это – нашего приходящего инструктора, – сочла нужным пояснить настоятельница и, как показалось юноше, слегка даже смешалась и покраснела.

Ленчик помог выбрать лыжи, палки и костюм Кате. Девушка нахмурилась.

– Бред какой-то! Я всего раза три на горных лыжах каталась…

– Ничего страшного, – успокоил ее заядлый сноубордист Ленчик. – Ты же любишь на беговых с горок летать. Здесь все то же самое.

– Что – то же самое? Сравнил! Горочки на Клязьме – или километр по целине!

– Тот же самый принцип, – начал инструктировать ее Леня. – Опускаешься на корточки, центр тяжести пониже, и вперед. Я поеду первым, буду тебе дорогу показывать. Держись за мной, только соблюдай дистанцию, чтобы тебя снежной пылью не засыпало. И немножко назад отклоняйся, когда будем по «пухляку» ехать…

– По «пухляку»? – подняла брови Катя.

– По свежему снегу, нетронутому. Или, как монашки любят говорить, «девственному».

Аббатиса метнула на Ленчика злобный взор, однако ничего не сказала.

Облачившись в горнолыжные комбинезоны поверх «гражданской» одежды и видя, что аббатиса неумолима, спутники испросили разрешения ненадолго подняться в обитель – нужно было взять из чемодана все самое необходимое, вроде зубных щеток.

Взобравшись по крутой винтовой лестнице наверх, путешественники прямо в монастырском дворе перепаковали чемодан. Во-первых, для уменьшения веса (и, значит, последующего удешевления тарифа какого-нибудь «Ди-эйч-эла») выкинули из него в мусор явный балласт, типа, книжек. Затем в Ленчиков походный рюкзак положили туалетные принадлежности, куртки, цивильную обувь – плюс Катин кипятильник, а также купленную в Барселоне одежду от «Барберри» и туфли от «Брасселини», с которыми девушка не пожелала расстаться ни на минуту.

– А ты знаешь, Ленчик, – вздохнула Катя, упрятывая поглубже во внутренний карман куртки документы, – что послезавтра мы с тобой летим в Москву?

– Н-да? – рассеянно откликнулся юноша.

– Да – у нас обратные билеты из Венеции.

– Где мы, а где Венеция, – дернул плечами племянник.

Аббатиса надзирала над переупаковкой, не выпуская путников из поля зрения ни на минуту. Ленчик передал ей ключи от «Турбокорсара».

– Осторожней с ним, он очень хороший.