Кот особого назначения

Леня тяжело вздохнул. Он знал, что, когда Лола в таком боевом настроении, спорить с ней бесполезно. В качестве безопасного места Лола предложила свою собственную квартиру. Когда-то давно, когда она еще не была знакома с Маркизом, Лола жила в крошечной однокомнатной квартирке, впрочем, дорого отремонтированной и обставленной с большим вкусом. Происхождение этой квартиры оставалось для Маркиза неясным – Лола родилась не в Санкт-Петербурге, приехала сюда поступать в театральный институт и после его окончания оказалась в труппе небольшого театра и, по ее же собственному выражению, перебивалась с хлеба на квас. На все вопросы своего компаньона насчет квартиры Лола упорно отмалчивалась. Собственно, квартира эта Лоле была теперь не нужна, но руки не доходили заняться ее продажей. За квартирой слегка присматривала соседка Эльза Борисовна – вынимала почту и объяснялась с представителями коммунальных служб, когда возникала такая необходимость. Сейчас Лола сумела убедить Маркиза, что в ее квартире животным будет безопасно. Оставалось придумать, как вывезти их и Лолу.

Компаньоны провели краткое совещание, после которого Маркиз взялся за телефон.

В справочной службе ему моментально назвали номер фирмы «Каравай», которая занималась поздравлением именинников и юбиляров и вручением им всевозможных подарков и сюрпризов.

– Кто у нас юбиляр? – задумчиво проговорил Леня, прежде чем набрать номер «Каравая».

– Только не я! – шарахнулась от него Лола, – ты же не хочешь смертельно оскорбить меня намеком на мой преклонный возраст?

– Конечно, не хочу, дорогая, – Маркиз задумался, – но и самого себя поздравлять как-то глупо… Пу И… пожалуй, он слишком молод… вот Перришон… говорят, попугаи живут до ста лет и даже дольше, а наш Перринька находится сейчас в самом расцвете сил, так что ему вполне может быть пятьдесят… чем не юбилей?

– Бр-ред! – заорал попугай со шкафа.

– Ну никакой благодарности, – обиделся Маркиз, – я же хочу тебе организовать полноценный праздник, а ты меня поносишь, причем, что характерно, сверху! А ведь все знают, как опасна критика сверху!

Не принимая во внимание недовольство юбиляра, Леня набрал телефон фирмы «Каравай» и заказал поздравление господина П. Перришона с пятидесятилетием. В качестве обязательного условия он потребовал, чтобы поздравительная бригада приехала к юбиляру немедленно, с оплатой по самому высокому сверхсрочному тарифу.

Действительно, не прошло и часа, как в дверь квартиры позвонили.

Лола, наученная горьким опытом со шкафом, выглянула в глазок, нервно захихикала и открыла дверь.

В квартиру тут же ввалилась пестрая компания.

Возглавлял группу толстый Карлсон, пузатый дядечка с красными глазами потомственного и заслуженного алкоголика, в клетчатом, сильно поношенном комбинезоне, с приделанным за спиной вентилятором и рыжими взлохмаченными волосами. Следом за Карлсоном выступала Мальвина – утомленная жизнью сорокалетняя женщина в коротком марлевом платье неопределенного цвета и голубом, в соответствии с ролью, парике. Под руку ее поддерживал Кот в сапогах. Сапоги у кота были хорошие, с большими отворотами и медными пряжками, а вот шляпа – картонная, порванная в нескольких местах и неловко заклеенная. Замыкал шествие Бармалей или какой-то другой сказочный разбойник – в полосатой тельняшке, с черной повязкой на одном глазу и устойчивым запахом застарелого перегара.

Войдя в прихожую, бравые артисты встали полукругом и затянули дурными голосами:

– Юбилей, юбилей, будь здоров и не болей!

Лола, которая невольно сочувствовала столь низко павшим собратьям по актерскому ремеслу, тем не менее возмущенно прервала их пение:

– Вы что же, думаете – это у меня юбилей? Мне, что ли, пятьдесят лет?

– Извиняемся, – выступил вперед Карлсон, который в этой труппе, судя по всему, был за главного.

Он вытащил из своего комбинезона квитанцию, нацепил очки, довольно плохо сочетающиеся с его комедийным сценическим образом, и с некоторым трудом прочитал:

– Господин П. Перришон… это кто же будет?

– Перришон! – крикнула Лола в глубину квартиры, – к тебе пришли!

Перришона не пришлось долго звать. Он обожал всякую суету, и услышав в прихожей голоса незнакомых людей, тут же прилетел, взгромоздился на вешалку и заорал хриплым пиратским голосом:

– Здор-рово, р-ребята! Свистать всех навер-рх!

Одноглазый Бармалей услышал что-то знакомое,

встрепенулся и жизнерадостно затянул:

– Шестнадцать человек на сундук мертвеца…

– Полундр-ра! – закричал попугай, – пр-рекр-рати безобр-разие! Бездар-рность!

– Себя бы послушал! – отозвался обиженный разбойник и угрюмо замолчал.

«Карлсон», которому, как старшему, полагалось удерживать ситуацию под контролем, оттеснил пирата, жизнерадостно потер руки и осведомился:

– Так где же у нас юбиляр? Где же у нас господин П. Перришон?

– А вот он, – Лола указала рукой на попугая. Перришон прикрыл глаза, склонил голову набок, переступил лапами и смущенно раскланялся. При этом с вешалки свалилась очень нарядная Полина шляпка и аккуратно спланировала на голову Кота в сапогах, приземлившись поверх его собственного картонного головного убора.