Кот, проходящий сквозь стены. Книга 20

– Вы правы, я это знаю. Но на Тертиусе, Эзра, вы не должны меня называть «миссис», даже если подразумеваете что-то совсем невинное! Но в любом случае я вас благодарю. Ричард, Штаб обязан был действовать столь радикально, ибо инфекция могла мгновенно распространиться. Ее пресекли великолепным образом: получилось, что в момент, когда мы все улизнули на Гэй, нас всех «убило» тепловой бомбой в номере отеля. – Этот парадокс заставил меня закашляться, но Гвен невозмутимо продолжила: – Нельзя было ждать ни секунды больше, микробы-убийцы могли просочиться в город множеством путей, что само по себе было чревато возможностью повлиять на исход операции «Адам Селен»! Поэтому они и решились. В противном случае Корпус Времени не приложил бы усилий к спасению ни отдельных людей, ни даже целых городов. Ричард, они ведь вполне способны были спасти Геркуланум и Помпеи, если бы захотели, или Сан-Франциско, или Париж… Но они не сделали этого. Не пожелали.

– Любимая, – медленно проговорил я. – Не хочешь ли ты сказать, что Корпус Времени способен «предотвратить» уничтожение Парижа в 2002 году, хотя это произошло целых два столетия назад? Пожалуйста, не надо!..

Хэйзел вздохнула.

– Дружище Ричард, – вмешался Эзра, – наберитесь терпения, не возражайте и выслушайте меня.

– Чего? О'кей. Стреляйте.

– Разрушение Парижа произошло более чем две тысячи лет назад, а вовсе не двести.

– Но ясно же…

– Для землянина сейчас стоит год 4400 по григорианскому календарю, а по иудейскому летоисчислению – 8160-й. Меня это совершенно обескуражило, но никуда от этого не деться. К тому же здесь мы в семи тысячах световых лет от Земли.

Хэйзел и Минерва серьезно и внимательно ожидали моей реакции. Я попытался собраться с мыслями и наконец выдавил:

– У меня лишь один дополнительный вопрос, Тийна…

– Нет, больше вафель не будет!

– Я не о вафлях, милашка. Вот мой вопрос: нельзя ли еще чашечку кофе?

На этот раз – со сливками.

– Держите!

Заказ материализовался на постельном столике. Хэйзел вспыхнула:

– Ричард, все это чистая правда. Все!

Я отпил свежего кофе.

– Спасибо, Тийна. Кофе в самый раз. Хэйзел, любовь моя, а я и не спорю! Глупо спорить с тем, чего не понимаешь. Поэтому давайте перейдем к более простым сюжетам. Несмотря на жуткие инфекции, о которых вы поведали, я чувствую себя достаточно бодро, чтобы вскочить с постели и отстегать нерадивых рабов. Минерва, можете ли вы мне сказать, сколько еще я должен пробыть в этом параличе? Вы мой лечащий врач, не так ли?

– Нет, Ричард, не я. Мне…

– Сестричке поручено ваше счастье, – вмешалась Тийна. – Это важнее.

– Афина более или менее права…

– Я права во всем и всегда!

– …но иногда необычно выражается. Тамара ведает вопросами морального духа в госпитале Айры Джонсона и клинике Говарда. Она была здесь, когда вы более всего в ней нуждались, и выходила вас. Но у нее много помощников, ибо Генеральный директор Иштар полагает, что моральный дух (или, если хотите, называйте это «ощущением счастья») центральный вопрос лечения и омоложения. Так что я (как и Морин, и Мэгги, которых вы еще не видели) ассистент Тамары. Есть и другие помощники, решающие проблемы, связанные с ощущением счастья. Это Либби и Дийти, и даже Лэз и Лор, прекрасные специалисты, когда это нужно. И ничего удивительного – они же сестры Лазаруса и дочери Морин! Да, конечно, еще есть Хильда.

– Пожалуйста, остановитесь. У меня голова закружилась от обилия названных вами лиц, которых я никогда не видел. По-видимому, этот госпиталь набит штатом, излучающим «счастье». И все эти ангелы счастья женщины. Верно?

– А как иначе? – презрительно изрекла Тийна. – Где же вы еще ожидаете найти счастье?

– Ну, ну, Тийна, – неодобрительно проронила Минерва. – Ричард, мы, женский персонал, заботимся о моральном духе мужчин. А Тамара обучает мужской персонал обращению и наблюдению за пациентами-женщинами.

Противоположность пола не является абсолютной необходимостью для поддержания духа, но она очень облегчает решение поставленных задач. И все же мужского персонала у нас значительно меньше, ибо женщины болеют реже.

Среди клиентов, подвергающихся омоложению, бывает поровну мужчин и женщин, но женщины, становясь вновь юными, почти никогда не испытывают депрессии…

– Ты слушай, слушай, – вставила Хэйзел. – Это только закаляет нас!

Она похлопала меня по руке и слегка ее сжала, но я не прореагировал из-за присутствия посторонних.

– …между тем как мужчины переносят, по крайней мере, один критический стресс в процессе омоложения. Но вы спросили насчет блокады позвоночника? Тийна!..

– Я ему предлагала.

– Минуточку, – произнесла Хэйзел. – Эзра, вы уже показали Ричарду ваши новые ноги?

– Пока нет.

– Не могли бы вы это сделать? Пожалуйста!

– С восторгом.

Эзра встал, повернулся кругом, поднял костыли и постоял без их помощи. Я не очень-то разглядывал его ноги, когда он вошел в комнату (не люблю пялиться), а когда он сел за стол, ног не стало видно вовсе.