Читаем Кот, рыбка и санкции полностью

Кот, рыбка и санкции

Это басня в прозе, а не просто рассказ о реальной комичной истории с котом. Проведена чёткая аналогия с тем, что происходит сегодня и сейчас в реальном мире людей. Давно забытое происшествие с Рыськой не вдруг вспомнилось мне и совсем не случайно, оно является точной копией противостояния большей части мира с нашей страной в ужесточившихся санкциях. Человеческое сообщество не далеко ушло от кота в своей жадности, переходящей в глупость. Только, если в ситуации с котом это было легко разрешаемо и смешно, то в человеческом мире трагично последствиями.

Алла Хусаинова

Биографии и Мемуары / Документальное18+

Алла Хусаинова

Кот, рыбка и санкции

Я не политик, не экономист, но и не уподоблюсь трём японским обезьянкам в их утверждении: «Если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нём, то я защищён от него». Поэтому беру на себя смелость рассуждать о том, как сегодня стремительно меняется жизнь у всех землян в следствие последних геополитических событий в мир. Ну, с западными санкциями против России всё понятно, и очевидно усматривается прямая связь. А спрашивается, а при чём тут кот и рыбка, а при том, что между уморительно смешным поведением кота и действием инициаторов антироссийских санкций наблюдается совершенно очевидная, но очень печальная аналогия. Хоть на первый взгляд не совсем понятно, что может быть общего между глупым котом и политиками, ответственными за людские судьбы и жизни.


Сначала о том, что учудил наш кот Рыська. История с ним началась ранней весной 2004 года в селе Ольгинка, что в Туапсинском районе Краснодарского края. Мой пятилетний сын Саша вернулся с ежедневной прогулки на детской площадке во дворе нашего пятиэтажного дома. Он был весь перепачкан грязью, с рукавов курточки на бетонный пол коридора стекала грязная вода. Переминаясь с ноги на ногу, в нерешительности, стоя за дверью в коридоре, сын с жалобными причитаниями протянул мне свои грязные ладошки. Передо мной в ладонях сына, под его умоляющим взглядом, было нечто непонятное. Приглядевшись, я рассмотрела крошечный комочек косточек, обтянутых грязной мокрой и свалявшейся рыжей шёрсткой. В этом комочке едва видны были полтора глаза, вдобавок этот комочек дико пищал от страха. Он так хотел жить, что его тоненький писк раздавался эхом по всему подъезду. Мой сын большой манипулятор от рождения, играя на моих лучших душевных струнках, рассказал, как он спас тонувшего котёнка, который беспомощно барахтался в автомобильной колее на газоне, заполненной грязной холодной дождевой водой. Ребёнок готов был встать передо мной на колени, умоляя взять котёнка к себе.


Я растрогалась, потому что понимала, что он спас от гибели несчастного котёнка, который определённо был обречён утонуть и погибнуть в канаве. Но Саша знал, что я не люблю котов и не приветствую нахождение любых животных в доме, а тем более в типовой квартире «хрущёвке» с ограниченным пространством. И сын зная это, знал и то, что я любящая мать и не описать, как люблю своего сына, возможно потому, что он как чудо, был подарен мне судьбой в мои внушительные сорок три года. Пришлось мне смириться в воспитательных целях и уступить сыну, чтобы он от обиды не ожесточился, а сохранил своё доброе и отзывчивое сердце. Так в нашей квартире появился новый жилец – котёнок, которого мы назвали Рыськой по окрасу его шёрстки. Прошло энное время и от того жалкого комочка даже намёка не осталось, он стал толстым откормленным котом, до бесстыдства наглым, как и все рыжие коты. Он неузнаваемо преобразился в лоснящегося жирного, до самозабвенья любившего рыбу хищника.


Прошли две весны, и случилось очень жаркое и засушливое лето, да такое, что в нашем селе не обмелела, а совсем пересохла речка, стекавшая с гор в море. Речка сама по себе всегда была не глубокой, и не знающему человеку трудно было поверить, насколько она может быть опасной. Она с грохотом кипела бурунами и выходила из берегов, унося с собой в море всё, что попадалось на пути, когда с гор сходил смерч с вытянутой из Чёрного моря водой. Как это происходит, мы с Сашей наблюдали прямо из окон нашей квартиры на пятом этаже. Страшное это бывало зрелище, когда разлившаяся вода затопляла даже подвалы многоквартирных домов нашего микрорайона.


А тем засушливым летом в устье речки остались только поблёскивавшие кое-где маленькие лужицы. В этих «блюдечках» с тёплой водой булькала и выпрыгивала из воды мелкая рыбёшка, тщетно пытаясь выплыть на большую воду, которой уже не было. Вокруг были только чистые камни оголившегося дна реки. Множество рыбёшек уже всплыло вверх брюшком, выбившись из сил, или сварившись в горячей воде, сильно прогревшейся на раскалённых солнцем камнях.


Мой семилетний сын Саша увидел такую плачевную картину и рассказал мне о том, как грустно всё выглядит там на речке. Он поинтересовался можно ли воспользоваться ситуацией и накормить своего любимого котика бесплатной рыбкой. Получив моё одобрение, Саша вернулся на пересохшую речку, и без труда собрав ладошками погибающих в лужице мальков, принёс их домой.

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное