Кот Сократ. Невероятные истории

И вот тогда я поняла: зачем есть бесполезные продукты, если пользы от них ноль? И ты это тоже в конце концов поймёшь.

Теперь по утрам Катя ела овсяную кашу на воде и без масла. Бр-р! Я видел, как ей тяжело это давалось, но она, нужно отдать ей должное, стойко переносила все лишения и тяготы. Татьяна Михайловна не просто запрещала есть какие-то продукты. Она убеждала, объясняла их пользу или вред, и дочь с ней соглашалась.

Когда по вечерам мы с Катей ложились в её кровать, она больше не ела шоколадки или конфеты. Ещё она перестала ходить на кухню по ночам, чтобы слопать бутерброд. Я, конечно, немного грустил по этому поводу, потому что порой мне тоже что-нибудь перепадало, а теперь клади зубы на полку.

Как-то ночью лежал я у Катьки, и вдруг она начала со мной откровенничать. Мы потом ещё долго-долго разговаривали.

– Ты же слышал, Сократ? Мама сказала, что умные люди не будут оскорблять. Так вот, я думала, что в нашем классе такой умный человек есть, но ошиблась.

Да-да, есть один мальчик в нашем классе, – Катька тяжело вздохнула, – Артём Григорьев. Раньше он не подначивал, не подкалывал меня. Но потом я увидела, как он смеялся вместе со всеми после того, как Стёпка Дубов назвал меня «кабанидзе». Я сдержалась, не заплакала при всех, успела выйти из класса. Закрылась в туалете и просидела там весь урок, – с грустью в голосе рассказывала мне Катя свою историю.

– Я маме не рассказала об этом мальчике, – пожала она плечами, – но после его хихиканий даже думать о нём не хочу. Он упал в моих глазах навсегда, и я никогда не прощу его.

Самое печальное, Сократ, что всё это происходит с молчаливого согласия учителей, – продолжала Катя, горько вздыхая. – Они прекрасно всё знают и слышат: и как меня оскорбляют, и как обзывают, – но никогда не вмешиваются. Понимаешь, доходит до того, что я ненавижу школу, учителей и одноклассников, и, даже когда окончу её, у меня не останется хороших воспоминаний. Знаешь, чем больше меня оскорбляют, тем больше меня это заводит, тем больше мне хочется стать лучше, сильнее. Сейчас всю эту ситуацию я воспринимаю как вызов самой себе, мол, на что я способна, что я из себя представляю, что могу. Я знаю одно: внутри меня есть сила, и никто не догадается, что может меня обидеть, что способно причинить боль. Я сама решаю, как реагировать. Поэтому, Сократ, торжественно тебе обещаю: я начинаю новую жизнь. Я изменю себя, вот увидишь.

Ого, вот это Катька загнула! А что, молодец, мне понравилось, как она рассуждает. В девочке проснулся настоящий боец!

Только вот почему такое равнодушие со стороны учителей? Или им всё равно? Работают по принципу «моя хата с краю, ничего не знаю»?

– Моя подруга Верка – единственный нормальный человек в классе – говорит: «Чего ты паришься, подруга, из-за них? Обезьяны – они и в Африке обезьяны. Что взять с приматов?» – Катя засмеялась. – А знаешь, Сократ, ведь мне Артём нравился. Даже казалось, будто и я ему нравлюсь. Он смотрел на меня по-другому, понимаешь? – Она почесала мне за ушком. – Но оказался таким же пошляком, как другие.

Катя замолчала, продолжая гладить меня по голове, пока я не почувствовал, что она уснула. Аккуратно, чтобы не разбудить её, выбрался я из-под одеяла и, устроившись в ногах, задумался.

В сё-таки не могут люди жить без любви. Вот и Димка влюбился. Теперь Катька, по-моему, неровно дышит к этому Артёму, хотя и заявляет, что не любит его.

Да и я тоже влюбился в соседку Бэллу, только о ней и думаю, правда, в основном когда сытый. А когда голодный, там уже не до любви.

Поесть бы чего!

Глава 14

Все в моей семье очень любили читать, и у каждого имелись свои предпочтения. Александр Петрович в основном читал бизнес- или историческую литературу. Они с друзьями всегда очень оживлённо спорили на всякие исторические темы, и порой дискуссия так накалялась, что казалось, ещё немного, и они подерутся.

Я уже давно заметил: если у взрослых людей речь заходит об истории или политике, всё – туши свет, дискуссия закончится на повышенных тонах. Хотя нужно признать, в нашем доме все споры-разговоры всегда завершались относительно спокойно.

Татьяна Михайловна последнее время перечитывала классиков. Как она утверждает, есть книги для чтения, а есть для размышления. Видимо, сейчас у неё настал такой период в жизни, когда хочется размышлять.

Помню, как они с мужем обсуждали роман «Обломов», как Татьяна Михайловна с восхищением рассказывала о нравственных чертах главного героя, но при этом очень жалела его за бесхарактерность и неуверенность в своих силах и говорила, что мужчина не имеет права быть таким беспечным и слабым.

Мне очень нравилось наблюдать за семьёй, когда они все вместе собирались на кухне за столом и обсуждали истории. Каждый рассказывал о новой книге, делился впечатлениями или советовал, что нужно обязательно прочитать. А вы думаете, почему я такой умный? В нашей семье не только философом и мыслителем станешь, ещё и книги научишься читать. Я, между прочим, с удовольствием бы это делал.