Кот Трюша, пришелец и белый попугай

  - Ну ладно, - решилась Валентина.- Пусть зайдет на кухню, можешь его покормить, а в комнаты не пускай!

  - Слышь, Макс, ты пока по комнатам пробегись, узнай, в какой - попугай? А то, вишь, мне пока только на кухню можно, - сказал напарнику Трюша и с видимым удовольствием направился на кухню за мальчиком.

  Там кот неожиданно растерялся от обилия сверкающего металла. Этот блестящий сияющий металл был повсюду: в оформлении стен, в бытовой технике, присутствующей на кухне в огромном количестве и даже на потолке в виде сложной осветительной системы. "Не кухня, а космический корабль!" - ужаснулся кот, робко, по стеночке, продвигаясь к огромному холодильнику.

  - Теть Валь, ему лучше рыбу дать или колбасу? - прокричал Алешка ушедшей в глубь огромной квартиры Валентине.

  "Конечно, колбасу! - заволновался кот, мысленно стараясь внушить своему кормильцу правильное решение. - Не очень-то я этот ваш сырой минтай уважаю".

  - Коты больше рыбу любят, - отозвалась издалека Валентина.

  - Ну, зачем такие глупости говорить?! - расстроился кот. - Утром "супчика похлебай", в обед без колбасы, да что это такое!

  - На тебе, Рыжик, форели, - вытащил тем временем мальчик из холодильника что-то яркое, истекающее жиром, и от чего по кухне сразу поплыл какой-то дивный аромат.

  Нет, не знал до этого дня настоящего счастья бывший деревенский кот Трюша! Не знал, что бывает на свете рыба такая - форель! И что есть ее можно вдоволь! Она, форель эта, таящая во рту, как будто не в желудок, а прямо в сердце кошачье попала. И сердце размягчилось, умаслилось и наполнилось яркой оранжевой радостью... Куда-то в уголок сознания спрятались давешние заботы, связанные с белым попугаем Рокки, и почти больше не волновали нынешнего Трюшу, узнавшего настоящее счастье. И кухня, агрессивно сверкающая металлом, показалась теплой и уютной. Так бы и прожил тут всю жизнь, возле холодильника!

  - Нет никакого попугая! - вырвал Трюшу из сладкой осоловелости появившийся рядом Макс. - Все комнаты обследовал - ничего похожего на вчерашнюю белую птицу не нашел.

  - Странно, а где бы ему быть? - сонно отозвался в прошлом активный главный сыщик. - Было видно, что информация эта его почти не тронула. - Я тут посплю маленько, а ты ступай, поищи лучше, - сказал он, прикрывая глаза и сворачиваясь в клубочек прямо на теплом полу. "А пол почему такой теплый?" - подумал он, проваливаясь в сладкий сон.

  "Ну и хорошо, спите себе. Но разве ж можно так объедаться?" - подумал инопланетный кот и направился к Алеше, который ждал его с нетерпением в своей комнате.

  - Ну, теперь попробуй, - сказал Бамайакс земному мальчику Алеше спустя полчаса, в течение которых тот рассказал новому другу всю свою мальчишескую жизнь. В этой жизни было очень-очень много всего хорошего. Были хорошие мама Наташа и папа Евгений Александрович, немного строгие, но очень-очень хорошие. Были две бабушки, которых он видел раз в неделю обязательно - замечательные и совсем не строгие! Были опять же хорошие дядя Коля и тетя Валя. Дядя Коля возил его на огромном бежевом джипе, который среди ребят считался "крутым", а когда Алеша очень просил, то дядя Коля катал на нем и Алешкиных друзей. Тетя Валя пекла самые вкусные пирожки, она считала, что пироги не должны покупаться в магазине, а должны печься дома из "живого" теста. Учительница - Татьяна Петровна - тоже была очень доброй и умной, знала много интересного и Алеша ее тоже очень любил. И совсем замечательной была бы мальчишеская жизнь, если бы не скрипка. Скрипка - изящная, лаковая в красивом футляре сначала, когда ее только купили Алешке, ужасно ему нравилась. И когда он пытался издавать на ней первые неумелые звуки, водя смычком по струнам, тоже нравилась. А потом мама привела его вместе с новенькой красивой скрипкой в музыкальный класс к Раисе Григорьевне. И Алешка разлюбил свою скрипку, а Раису Григорьевну стал тихонько ненавидеть. А до этого он не знал, как можно кого-то ненавидеть.

  Мама очень радовалась, что Алешку получилось отдать в такие "профессиональные руки". Эта самая Раиса Григорьевна "готовила" настоящих музыкантов и где-то там считалась лучшей, Алеша не знал - где именно. Это была немолодая сухощавая дама в очках, одевавшаяся строго и, как говорила мама, "с большим вкусом". Алеша до сих пор так и не разглядел ее лица - боялся на нее смотреть. Эта учительница по музыке никогда не улыбалась, всегда была недовольна Алешей и его попытками выполнить все так, как нужно. Никогда у него так как нужно не получалось, и Раиса Григорьевна все время дергала его, как тряпичную куклу: "ставила" ему руку, крутила подбородок, водила его рукой со смычком по струнам. Уходя из музыкального класса, он уже начинала с ужасом думать, что уже послезавтра ему снова нужно сюда приходить. На вопросы мамы, как проходят занятия, он неизменно отвечал: "Хорошо", потому что не хотел ее огорчать и еще потому что не смог бы объяснить, почему эти занятия он так ненавидит.