Кот ушел, а улыбка осталась

— Как всегда, ни за что, — улыбнулся Чиж. Ночью, когда все спали, Боря посоветовал Мерабу признаться, что он разведчик. Но только не еврейский, а наш, советский.

— И попроси, чтобы они тебя поменяли на какого-нибудь американского агента, как в фильме «Мертвый сезон».

— Турки, может, еще поверят, что я советский шпион, но наши-то точно знают, что я не их агент.

— Да ты что! В КГБ сейчас бардак! Перестройка! Они уже забыли, кто у них кто. Придумай какой-нибудь номер и кличку.

И еще Боря попросил, чтобы Мераб упомянул и о нем, сказал бы, что он его подручный, тоже агент КГБ.

— Запомни: майор Борис Чиж. Так и говори, что майор.

Все это Мераб без всякой надежды сообщил следователю на первом же допросе. И вдруг через две недели Мераба и Борю вызывают «с вещами», сажают в машину и привозят на берег горной реки. На той стороне возле моста стоят черные «Волги», военные и штатские в черных плащах. С этой стороны черные «Мерседесы», военные и штатские тоже в черных плащах. Шпионов выпустили одновременно. С советской стороны по мосту пошел негр в ватнике. А с турецкой стороны — Боря Чиж (Мераб пропустил его первым). Посредине моста, когда шпионы поравнялись, Боря подмигнул негру. Негр улыбнулся. А когда Боря оказался на советской стороне, военные и штатские в плащах вдруг бросились к нему, стали обнимать и хлопать по спине.

Пошел по мосту и Мераб. Когда дошел до середины моста, все на советской стороне, включая Борю, расселись по машинам и поехали.

А советский пограничник опустил шлагбаум и сказал:

— Нельзя.

Мераб пошел обратно в Турцию, но и на турецкой стороне все расселись по «Мерседесам» и уехали. И турецкий пограничник опустил шлагбаум и сказал:

— Нельзя.

Справа турецкая граница, слева советская, а посреди моста сидит Мераб. Фильм заканчивается.

ПОГРАНИЧНИК, НЕ СТРЕЛЯЙ, БРАТ

Написали этот вариант финала и понесли в Госкино. Там спросили:

— Боря наш разведчик?

— Не знаем, может быть.

— Он еврей?

— Да нет вроде…

— А чего он семисвечники носит?

— Не знаем.

— А он что, голубой?

— Нет.

— А негру зачем подмигивает?

— Да бог его знает. Может, тот двойной агент.

— Нет, ребята, это надо согласовать с КГБ.

— Согласовывайте.

— Нет, вы. Вы авторы. Пока не согласуете, мы заявку не принимаем.

— Дайте мне номер телефона, по которому надо позвонить.

— Не знаем мы никакого номера. Сами выясняйте!

— Ну что нам, выйти на Лубянку и закричать: «Товарищи сотрудники государственной безопасности, как вы считаете, можно Боря подмигнет негру или лучше не надо?»

— Это, конечно, будет эффектно, но мы советуем проконсультироваться с ними каким-то другим способом.

Я опять позвонил Георгию Шахназарову и опять попросил помочь. На следующий день звонок. Низкий мужской голос:

— Георгий Николаевич, здравствуйте. Георгий Хосроевич сказал, что вам нужна наша консультация. Приезжайте. Мы пришлем за вами машину.

— А можно по телефону?

— Ну, давайте по телефону.

Я рассказал сюжет с новым финалом.

— У меня несколько вопросов, — сказал низкий голос. — С каким заданием едет этот ваш майор Чиж?

— Не знаем.

— А какие у него аксессуары?

— Это тоже не увидим.

— Тогда последний вопрос. А чего он негру подмигивает?

— Да так просто. Можем вычеркнуть.

— Не надо, пусть подмигивает. И последний вопрос, личный: а кто его будет играть?

— Олег Янковский.

— Все. Вопросов больше нет. Желаю удачи!

Этот вариант финала всем нравился. Но через какое-то время мы поняли, что главным героем становится разведчик Боря Чиж и такой финал уводит нас от темы: человек и граница. И мы от этого финала отказались. Но в Госкино были уверены, что этот вариант нам запретили в КГБ, и мы не могли никого убедить, что отказались от финала по собственной инициативе.

— Вам велели не говорить, что это они запретили, вот вы и не говорите. И правильно делаете…

В этом также был уверен и Олег Янковский. Он уговаривал меня:

— Георгий Николаевич, пойдите к Крючкову (в то время глава КГБ), убедите его.

— Олег, — говорил я, — у нас хороший финал. Но и этот тоже в фильм не вошел. Финал был такой:

Вена. Аэропорт. День. Маленький Голд (представитель Сохнута) держит в руках документы Якова Папашвили (старшего брата Мераба). А перед ним стоит Яков с семьей, женой Ингой и дочкой Наной.

— Женщина с ребенком могут пройти. А вы, извините, нет! Якоб Папашвили уже давно в Израиле! — заявляет Голд. (Он встречал Мераба, который прилетел по документам Якова.)

Инга посмотрела на Якоба. Якоб посмотрел на Ингу и вдруг взорвался. Сжав руку в кулак, он начал перечислять:

— Я его маму! Я его папу! Я его бабушку!..

— Извините, чью? — не понял Голд.

— Того, кто первый эти границы придумал.

Этот финал мы сняли, этим эпизодом заканчивалась копия, которую мы показывали в Доме кино. Но больше фильм с таким финалом никто никогда не увидел.