Кот в малиновом тумане (ЛП)

Мэтт слегка расслабился, увидев, что в зале появились еще люди — гламурная пустота постепенно заполнялась смокингами и блестящими вечерними платьями. Он пытался понять, кто есть кто среди «випов», но без особого успеха; хотя, конечно, любой человек, который смотрит телевизор, мог бы ему всех показать.

— Сколько вообще стоят билеты на это шоу? — спросил он.

— Сто пятьдесят долларов.

— Каждый?!..

— Что ты так всполошился? Обед для восьмиста человек, плюс шоу с техниками от профсоюза, плюс оркестр — это обходится в копеечку. И успокойся, наши билеты достались нам бесплатно, слава трусливому Кроуфорду.

Темпл со знанием дела оценила угол обзора сцены и скользнула за стол. Мэтт последовал за ней и сел, обменявшись взглядами с мирно скользящей за стеклом парочкой рыбок.

— Ты думаешь, Бьюкенен поэтому не пришел? — спросил он Темпл. — Он считает, что на шоу должно произойти что-то ужасное?

— Возможно, — Темпл распахнула сумочку, достала билеты и положила у каждой тарелки, прихлопнув ладонью. — Это не значит, что так и будет. Вообще-то, отсутствие Кроуфорда гарантирует что ничего ужасного не случится, потому что он сам и есть самое ужасное, что может произойти.

— Твоя логика — совершенно железная.

— Спасибо. Итак, признайся, ты когда-нибудь видел шоу «Гридирона»? Думаю, нет, конечно. Я должна тебя предупредить. Ситуации и диалоги могут оказаться… довольно рискованными.

— Я понимаю.

— Но, конечно, ничего настолько грубого и вульгарного, как много лет назад, когда «Гридирон» был чисто мужским развлечением.

Она взяла программку, лежащую рядом с тарелкой.

— Какая жалость, что программки печатали заранее и вписали туда Крошку Бьюкенена в качестве директора шоу. Все, что он сделал — прибавил всем вокруг работы.

Мэтт изучил свою программку: обеденное меню слева и сатирическое «меню» представления справа, номер за номером. Авторы были перечислены просто так, без привязки к номерам. Гляди-ка, список возглавляло имя Кроуфорда Бьюкенена. Впрочем, список был невелик: кроме Бьюкенена и Темпл, всего парочка других.

Постепенно зал наполнялся тихим гулом голосов. В них звучало нетерпение. Официанты уже сновали меж столиков, точно рыбы-пингвины, принимая заказы на напитки и отчасти напоминая Мэтта своей одеждой и манерами.

— А не трудно будет есть и аплодировать одновременно? — осведомился он громко, когда еще две пары присоединились к ним за столом.

— Шоу не начнется, пока все не покончат с десертом, — пояснила Темпл. — Никаких стучащих вилок и ножей. Кроме нескольких звезд, все артисты — любители, и среди них много новичков. Их нервы могут не выдержать, если им придется сражаться с филе-миньоном за внимание публики.

Как единственный из присутствующих, кому нечего было терять, поскольку он не был ни объектом сатиры, ни автором, ни участником шоу, Мэтт расслабился и решил наслаждаться обедом и пестрой панорамой лиц, заполнивших зал. Он залюбовался утонченным балетом вышколенных официантов. Как только салаты был съедены, стеклянные салатные тарелки уплыли прочь, и перед каждым из присутствующих были поставлены обеденные тарелки с рыбным филе, томлеными кабачками и перцами и жареными помидорами.

Темпл оглядела огромную порцию белой рыбы, стоящую перед ней, и перевела взгляд на золотых рыбок, танцующих за стеклом:

— Какая жалость, что Луи здесь нет. Он бы оценил обстановку. Ничего не понимаю: всю неделю он болтался в «Хрустальном фениксе», а сейчас, когда началось самое интересное, взял и исчез.

— Котов интересуют несколько иные вещи, чем людей, — заметил Мэтт, выжимая лимон на свою порцию рыбы.

Обеденный шум и болтовня усилились, появились ликеры, а официанты сбились с ног. Десерт представлял собой черно-белый кусок кремово-шоколадного творожного торта. Темпл попыталась навязать свою порцию Мэтту, ссылаясь на лихорадку перед премьерой и диету.

— Этот торт так богат калориями, что ему впору заводить счет в швейцарском банке, — пожаловалась она. — Неудивительно, что швейцарский шоколад так знаменит… Не хочешь?

Она отдала нетронутую тарелку официанту и горестно проводила глазами свой десерт.

И вот, наконец, все блюда были убраны, и на столах осталось только вино и низкие бокалы. Темпл пригубливала коктейль с белым вином, а Мэтт попросил кофе. В это время он обычно выпивал две чашки у себя в КонТакте, наливая из большого коммунального кофейника.

Музыка грянула из-за сцены, мгновенно приглушив голоса и звяканье бокалов в зале. Попурри, написанное специально для шоу, расцвечивали духовые. Мэтт наклонился вперед, но не увидел оркестра. И вдруг откуда-то из-под земли начали расти, точно грибы, головы музыкантов, одни лысые, другие лохматые, дирижерская палочка и смычки дружно вздымались, медь духовых сверкала.

— Вся оркестровая площадка представляет собой подъемник, — объяснила Темпл театральным шепотом, склонившись к его уху.