Кот в мешке и прочие неприятности (СИ)

— Представляешь! И где ваше хваленое гостеприимство? — ловко балансируя, он прошелся по заваленному дереву и спрыгнул уже с другой стороны. Мне пришлось довольствоваться протянутой рукой помощи, чтобы преодолеть препятствие.

— Из-за тебя у меня могут быть неприятности, я обещала родителям не ходить больше к озеру.

— Ты не булочка, а врушка, — припечатал кот. — С оборотами у меня может и беда, но следы я вижу также четко, как раньше.

Пришлось молча и горделиво капитулировать. Я и правда тут была недавно, и на прошлой неделе, и на позапрошлой, а еще всякий раз как у миссис Равен появлялись новые ткани.

— С головой у тебя беда, — одними губами прошептала я в его спину, на большее смелости не хватило. И уже громче добавила: — Что мы ищем хоть?

— Приключения, — оборотень обернулся ко мне, одаривая улыбкой. Я даже засмотрелась на него, как никак впервые вижу при дневном свете и в родной стихии.

Здесь он чувствовал себя гораздо увереннее, чем взаперти в четырех стенах. Вел себя непринужденно, а двигался легко и почти бесшумно. Высокий, и пожалуй, обманчиво худощавый. Кровь приставала к щекам, едва стоило вспомнить, как перекатывались мышцы на его стройном теле. Длинные и густые волосы, немного всклоченные. Насмешливый взгляд зеленых глаз и их веселый прищур. Все это говорило, что ему плевать на мнение окружающих на его счет и это же делало его привлекательным самоуверенным засранцем.

— Тебе не хватило в прошлый раз? — я бы на его месте поостереглась авантюр, которые могут стоить жизни.

Оборотень проворчал что-то невразумительное и с завидной скоростью двинулся дальше. Насвистывал веселую незатейливую мелодию, иногда вполголоса напевал шутливые куплеты, содержание которых я вряд ли смогу когда-либо пересказать в приличном девичьем обществе.

Запала кота хватило ненадолго. Шаги его стали тяжелее, песни прекратились, а на лице появилось выражение вселенской грусти. Ну точно проголодался.

— Держи, — из недр своей сумки я выудила парочку пирожков с мясом, наслаждаясь бурей эмоций на лице жертвы коварных обстоятельств.

— Булочка, — нараспев сказал он, бросив в мою сторону восторженный взгляд и наградив полным любви взором мой нехитрый сухпаек. — Да будут благословлены дни твои и чисты помыслы.

Килан забрал у меня оба пирожка и счастливый пошел вперед. А я то, наивная, думала, что он поделится.

— Ты бывал в нашей церкви?! — так увлеклась его обаятельным хамством, что до меня не сразу дошли его последние слова, а ведь это было любимое напутствие нашего священника.

— Обижаешь, — с набитым ртом, кое-как проговорил Килан. — Его проповеди о том, как иные совращают юные души и поджидают неискушенных жизнью дев на каждом углу греховного мира… ммм, мои любимые!

Так аппетитно это было сказано, что я даже растерялась. Он о проповедях сейчас или о пирожках?

Впрочем даже вникать не хотелось в подробности. И все же… Вот оно, зло во плоти, хотя бы словам нашего преподобного, идет передо мной. Вот только не спешит совращать и искушать меня греховными помыслами, трескает себе выпечку за обе щеки, просит о помощи… Нас учат с детства не доверять оборотням, а что, если не они самая большая опасность внешнего мира?

Незаметно, занятые каждый своими мыслями, мы дошли до кромки озера. По берегам его склонились ивы и двухцветные дубы, мирно квакали лягушки, сидя на кувшинках. Но эта идиллия длилась недолго. С громким плеском в воду плюхнулось (а по-другому и не скажешь) огромное косматое чудище. Под налипшей грязью и колючками чертополоха, паутиной между ушей, смутно угадывался Бон.

— Что ж, хотя бы Бон провел время с пользой, — сделала я замечание Килану, присаживаясь рядом с ним на низкую ветку. Так бы сразу и сказал, что погулять охота, а не тащил меня в чащу лесную с загадочным видом. Но вместо этого я сказала: — Хорошо погуляли, можно и домой возвращаться.

— Пока ты, булочка, гуляла, я искал следы.

— Кого? — вопрос, а нашел ли, оставила на десерт.

— Чужака, — ответил он с серьезным видом.

— Человека? — уточнила я. Вряд ли оборотень, как лесной житель, мог еще кого-то другого считать чужаком в лесу. Но ситуация в таком случае опять представлялась нелепой: люди винят во всех бедах иных, иные подозревают в напастях людей.

— Нет, пирожок, чужака, гостя в лесу, причем непрошенного, — терпеливо пояснил кот. — Твои лаковые башмачки наследили тут так, что тебя даже белки не боятся. Лесорубы Джеф и Курт трещат ветками и ревут на всю тропу громче зимних шатунов, но и они здесь как свои.

— И как найти такие следы?

— Сломанные ветки у дороги, растоптанная грибница или куст лесных ягод. Любой неосторожный шаг. Если бы ты не любовалась всю дорогу на мою задницу, возможно и разглядела бы что-то, — Килан нагло улыбнулся и растянулся на дереве. Так удобно устраиваться могут наверное только кошачьи.

— Не льсти себе, — тихонько фыркнула и по примеру босоного оборотня, скинула и свои башмачки.

Погрузившись в уютное молчание, мы снова задумались о своем, но неугомонный кошак, естественно, не выдержал первым:

— А у тебя еще есть что-нибудь вкусное?

— Угомонись, ненасытное животное.