Кот в мышеловке (СИ)

— Слава тебе, Господи! Наконец-то Вы меня услышали, — обрадовалась девушка, окрылённая проблеснувшим лучиком надежды разрешить эту дурацкую ситуацию.

— Есть маленький нюанс, который меня в твоём предложении не устраивает — обязательства перед этими дамами, которые не готовы на временные отношения, да и в роли личного помощника выступать вряд ли захотят. Можешь предложить ещё что-то?

Олеся задумалась. Наверняка есть варианты, просто так, сходу…

— Вот после обеда, пока будешь развешивать наряды и поразмышляй на досуге, хотя что-то вразумительное вряд ли сможешь придумать. Нынешнее положение вещей меня вполне устраивает… во всех отношениях! Кстати, я бы не хотел видеть тебя в этих мышиных нарядах, поэтому к ужину изволь привести себя в порядок и надеть что-то более приемлемое.

— Приемлемое для кого? Меня всё в этой одежде устраивает — практично, удобно…

— А меня нет! И исходить ты будешь впредь из моих вкусов и предпочтений.

— …

— Это не обсуждается. Всё. Обедать.

ГЛАВА 10

ГЛАВА 10

Олеся впихнула через силу в себя бульон, когда перед ней появилось второе, то лениво ковыряла в нём вилкой, уткнувшись в тарелку. Есть не хотелось, да и сама обстановка не располагала к приятному обеду в дружеской атмосфере. Мария Степановна изредка бросала удивлённо-ободряющие взгляды, но молчала. Видно этот говнюк настоящий тиран, поэтому прислуга рот боялась при нём открыть.

Чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей девушка уставилась в окно.

— Ты почему не ешь? — наигранно озаботился Крутицкий, — Такая бледная, может всё-таки врача вызвать?

— Спасибо, не стоит. Просто аппетита нет.

— Завтра тебя отвезут в клинику на обследование, — и резко опустил ладонь на столешницу стола, пресекая все возражения на корню, — Не хватало, чтобы ты разболелась. Подробности обсудим вечером. Мария Степановна, должна прийти Лена, чтобы помочь Олесе, так Вы за всем проследите и подскажите, если возникнут вопросы. Олеся сегодня дома. Завтра, с утра, на работу мы едем вместе, поэтому завтрак на двоих. Предпочтения нашей гостьи уточните. Я на работу, будет необходимость, я на связи. Олеся, ты меня проводишь, дорогая?

Последнее прозвучало не как вопрос, а как чёткий приказ, сопровождаемый выразительным взглядом, мол, попробуй ослушаться, так не посмотрю, что здесь есть кто-то, кроме нас.

Олеся встала и, поблагодарив Марию Степановну, направилась вслед за Крутицким в холл. Она никогда не любила скандалов и ссор, а всё это противостояние её порядком вымотало, да и нужно было успокоиться, подумать, чтобы найти решение.

— Копи вопросы к вечеру, девочка, — растянулся в наглой ухмылке говнюк, — Или не девочка?

— Будем проверять? — не удержалась от ответного вызова.

Олесю бесило хамство, и от намерения не поддаваться на провокации этого козла не осталось и следа.

Выдержка! Выдержка! Этот придурок сейчас уйдёт, а вот к чему он вернётся — это мы посмотрим!

— Даже не пытайся играть в эти игры, малышка, — взяв за подбородок Олесю, заставил посмотреть ему в глаза, — Проиграешь!

— Значит, всё-таки не «девочка», — хмыкнула в ответ, — Привыкли только выигрывать?

— Мы на «ты» перешли, и да, привык!

— Не могу человеку старше меня говорить «ты», воспитание не позволяет «малышу» — съел, гадёныш.

Олесе захотелось показать язык, но удержалась, уж слишком по-детски.

— Строптивая, значит, — задумчиво рассматривал лицо девушки без малейшего намерения отпустить, — И вызов бросаем очертя голову, ну-ну, крошка!

— Что-то на губах осталась? — невинно поинтересовалась Олеся.

Нет, язык её враг. Спрашивается, нафига это сказала.

Неожиданно подмигнув, Крутицкий наклонился ближе и коснулся губ Олеси. Невесомый поцелуй заставил её вздрогнуть, по коже побежали неизвестно откуда взявшиеся мурашки. Чтоб их! Попыталась отодвинуться, но куда там! Стреножил по полной: одна рука на затылке, в волосах, вторая на талии, но стремиться сползти к полупопиям. А сам продолжает ненавязчиво исследовать губы, ушко, шею, норовя спуститься к груди. Мамочки, ноги ватные! Судорожно схватилась за лацканы пиджака. В голове лёгкий туман, а в груди странное томление, что спускается вниз, к животу. Дыхание перехватывает… А этот гад вошёл в раж впиявился в губы, углубляя поцелуй. Его язык во всю орудует во рту…

Одуреть можно — сладкая и свежая. Поцелуй-наказание, поцелуй-самоутверждение незапланированно перерастал в поцелуй, который не было ни какого желания прерывать. Она даже целоваться толком не умеет… Интересно, а что ещё предстоит открыть в общении с ней. Теперь, держа девушку в своих руках, терял голову, предвкушая продолжение. Спальня… Далеко! Гостиная… Далеко!

Рука сама потянулась к подолу платья, пытаясь задрать его, чтобы добраться до желанного женского естества.

Олеся извивалась, стараясь освободиться, неосознанно возбуждая мужчину ещё больше. Хотя куда уж больше-то — здравый смысл давно покинул всегда сдержанного Крутицкого, но откуда ей было об этом знать. Наконец одна рука оказалась на свободе: Руслан Игоревич, решил, видимо, поменять неудобное положение, да и воздуха при этом затяжном поцелуе не хватало обоим.