Кот в ужасе

Райан восхищало и то, что Чарли, несмотря на неудачный старт, сумела начать новую жизнь, отбросив четырехлетнее обучение и несложившуюся карьеру художника-оформителя, поскольку понимала, что никогда не достигнет в ней вершины. Она переехала в Молена-Пойнт к своей тетке Вильме и, не теряя времени, организовала собственную фирму, которая занималась высококачественной уборкой помещений и мелким ремонтом. Дела у неё шли так успешно, что теперь хватало времени не только для рисунков — а её животные получались просто великолепно, — но и для нового увлечения. Она взялась писать, беллетристику, и одно из крупных издательств заинтересовалось её литературным дарованием.

Чарли считала, что если тебе чего-то очень хочется, надо попробовать. Если тебя постигла неудача, попытай силы в чем-нибудь другом. Они с Райан посмеивались над этой житейской философией, поскольку сама Райан уже давно хотела освободиться от Руперта и самостоятельно распоряжаться собственной жизнью. Так что понимание и поддержка Чарли пошли ей на пользу, особенно когда она взялась за создание своей фирмы.

Приоткрыв пошире дверь, чтобы лучше рассмотреть разложенный на коврике сюрприз, Райан не возражала, когда кот, толкнув дверь плечом, продефилировал мимо неё на кухню — без мыши. За ним последовала Дульси. Четвероногие гости шествовали чинно и неторопливо, словно принаряженная пара, явившиеся на «Роллс-Ройсе» по приглашению на чай. Хотя В кошачьих взглядах ощущалась какая-то тревога, зеленые очи Дульси и жёлтые глаза Джо светились чрезвычайно высокомерно и хладнокровно. Неужели все кошки так самоуверенны и нахальны? Они прошли в комнату, улеглись посередине турецкого ковра — самой красивой и дорогой вещи в её доме — и одновременно, как по команде, принялись умываться.

Глядя на них, Райан подумала, что кошки определенно придают комнате уют, являясь своего рода эффектной и переменчивой деталью интерьера.

Квартира представляла собой одну просторную комнату с высоким потолком. Белые стены ласкало послеполуденное солнце. Только с северной стороны потолок опускался до двух с половиной метров, где длинная перегородка отделяла от жилой части кухню, ванную и гардеробную. На гладком выскобленном полу великолепно смотрелись сочные топа турецкого ковра, которым они с Клайдом откопали па распродаже. Густой Ворс и простенький рисунок играли переливами темно-красного, индиго и бирюзы,

Эта вылазка по магазинам была их первым свиданием. Клайд прихватил с собой корзинку с потрясающей снедью, чтобы можно было позавтракать, прежде чем пойти блуждать по распродажам. Они устроились на громадном утёсе у воды, и соленые брызги долетали до них. Клайд потчевал её пирогом с грибами, нарезанной тонкими ломтиками бельгийской ветчиной, пирожными с клубникой, а также эспрессо. Весьма замысловатое угощение, такого трудно ожидать от парня, который кажется ничем не примечательным, если не придурковатым. В то утро, поддразнивая Райан — мол, какой из неё прораб, — он не раз смешил её, и этот смех был для неё лучше любых лекарств.

После завтрака они отправились осматривать великолепную виллу, попав в первую группу посетителей. Им удалось найти на распродаже изумительные вещи, которые они загрузили в её фургон. Вся её немногочисленная меблировка была приобретена именно там, за исключением чертёжного стола. Этот стол — он разместился у окна — представлял собой отличное изделие цвета потускневшего олова из массива дуба, с широким крылом для компьютера. Два стула, обтянутых томатно-красной кожей, стояли в глубине комнаты у широкого плетёного кофейного столика, а на плетёной же кушетке красовались покрывало ручной работы и ряд гобеленовых подушек. И все это было куплено на распродажах, даже резной разноцветный мексиканский обеденный стол и четыре стула в кухне. Из дома в Сан-Франциско она не взяла ничего, кроме своей одежды, бумаг и книг. Она не хотела брать прошлое в новую жизнь, хотела всё начать сначала — после прежней неволи, казавшейся бесконечной.

Девять лет с Рупертом. Почему она оставалась с ним так долго? Трусость? Страх перед ним? Призрачная надежда, что дела пойдут на лад? День за днём терпеть нарастающую тоску и отсутствие цели — так глупо. Сейчас ей казалось, она готова кружиться, и танцевать, и махать руками, и распевать во всё горло — ничто не могло бы загнать её обратно в тесную клетку, выкованную из приступов ярости Руперта, которые граничили с насилием, из его пьянства и распутства.

Теперь с этим препятствием в её жизни покончено.

Правда, сегодня утром, прослушивая кассету автоответчика, она обнаружила не только сообщение от Клайда, что он заедет за ней и заберет на свадьбу, но и довольно странное послание от Руперта, которого она не ждала, не хотела и не поняла.

«Ты небось не ожидала получить от меня весточку, а? Имен в виду, я не могу смириться, что ты не только сбежала от меня, но и пытаешься оттяпать половину моей компании, которой я владел ещё до нашей свадьбы. И хотя я никогда не прощу тебе того, что ты сделала Присцилле, но должен сказать…»