Кот, зверь и конец света (СИ)

— И то, и то, — рассудил Илья и ответил любезностью на любезность. — Меня зовут Илья, и я не князь ничего. В общем-то, просто студент. А это Дэш, он же Пони. Он утверждает, что он брони, но не факт, потому что плут.

— А факт, что я — Зверь Глад, вот как, — подтвердил Пони, ощеривая в доброжелательной улыбке свои зубищи.

— Об этом мы догадались, — сухо подтвердил Аилис. — Орм — Зверь Войны.

Пони резко перестал улыбаться. Его подвижное лицо, куда более темное здесь, в Третьих землях, закаменело, словно покрываясь слоем черного мрамора.

— Вот ведь значит как, да, — сказал он, явно напрягаясь. Даже анемоновые волосы стали разрастаться назад, формируя зачатки крыльев. — Поньи сиськи.

— Погоди, — явно делая над собой усилие, попросил Аилис, зато Шторм, или Орм, как его, оказывается, звали успел вытащить свой адский меч и замер в ожидании только от слов своего товарища. — Мы успеем подраться и потом. Я пытаюсь… поговорить.

— О чем, вроде, нам разговаривать-то? — Пони переступил с ноги на ногу, отводя немного назад руку. Илье с его точки зрения было видно, как перья волос удлиняются и сворачиваются в слабо светящийся кистень. — Вроде как, и не о чем.

— И тебе не интересно, почему их двое? — внезапно сказал Шторм, до того хранивший молчание.

— Про доппельгангеров я, что ли, не читал, э? Совсем за дурака меня не держи, да? Какая ни есть глупость, а вся моя, чужой не над, — вызывающе ответил Пони, уже не тая оружие и делая шаг в сторону, видимо, чтобы при замахе не попасть в Илью. Это была прямо-таки трогательная забота, особенно с учетом того, что никаких толком средств самозащиты у того и вовсе не было. Он даже засунул руки в карманы, чтобы лишний раз убедиться, какой он болван и балбес, все на свете забывающий переложить куда надо. В одном кармане были монетки, какие-то железки, оставшаяся пластинка в салфетке, брелок, ключи, а вот во втором… во втором Илья с огромным чувством облегчения и мучительной признательности к Св нащупал самый настоящий перцовый баллончик. Не весть какая защита против зверей, приносящих конец света, но хоть что-то!

— Я — Зверь Мора, — вмешался Аилис, и Илья очень отчетливо вспомнил вопрос в своем сне и их синхронный ответ.

— Я — Зверь Мора, — неохотно сказал Илья, пристально глядя на своего двойника. — Но я не уверен, что такое вообще бывает.

— Бывает, — поморщился Аилис с явным неудовольствием.

— Ты сейчас мне сообщишь, что ты — мой потерянный брат-близнец? В лучших традициях Болливуда? — съязвил Илья.

— Кроме шуток, вот как, — отозвался Пони. — Это, вроде как, единственный вариант.

Илья удивленно воззрился на Аилиса, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он видел на лице двойника очевидное смятение, сомнение, мучительное желание промолчать и не говорить ничего, и все эти выражения, или тени выражений он легко читал, потому что они были ему знакомы. Но близнец?.. Не слишком ли, даже для его родителей с их не самой грандиозной ответственностью за тех, кого они породили? И почему здесь, из всех возможных мест?

— Не потерянный, — сказал Аилис и снова замолчал, словно подбирая слова.

— Не потерянный, а съеденный, — ровно сказал Орм-Шторм.

— Кем съеденный? — не понял Илья, оглядывая Аилиса снова. Тот не выглядел не то, что съеденным — даже пожеванным. Вполне такой нормальный, немного так в стиле бохо. Только нормальное, настоящее бохо а-ля Джонни Депп, а не а-ля колхозный шик.

— Тобой, — коротко ответил снова Шторм. — Ты двоедушник.

— Чего? — не понял Илья и даже оторвал взгляд от противников, чтобы мельком глянуть на Пони в поисках поддержки и разъяснений. Тот выглядел задумчивым.

— А, в общем-то, вроде как, и может быть. Поэтому ты и, прости, брат, слабоватый такой. Если ты двоедушник и вторая душа не с тобой, то ты, брат, вроде как, на полдуши только сильный.

У Ильи голова кругом пошла. Он качнулся назад, но успел переступить с ноги на ногу, удерживая себя от падения. Голова тут же стала словно пустой и ватной одновременно, и в ушах стоял низкий гул, даже не звон.

— Я никого не ел, — беспомощно сказал Илья. — По крайней мере, из людей.

— Вряд ли ты можешь это помнить, — нашел свой голос Аилис. — Это случилось до рождения. Ты знаешь биологию, я думаю, можешь себе представить, как случается поглощение одного эмбриона другим, и к каким патологиям это может привести. Третьи руки, третьи ноги. Вторые головы. Тебе … повезло. Ты съел меня очень аккуратно. У тебя химеризм. И моя рука, например.

Илья, напрочь забывая про свои намерения защищаться баллончиком, словно прошибленный громом и молнией одновременно поднял обе руки, разглядывая их. Конечно, это была правая. Как иначе? Ведь на пороге именно она тогда напугала его до умопомрачения, став действовать сама по себе. Он помнил свой экзистенциальный ужас, когда конечность отказалась ему подчиняться, но, к счастью, последующие события были таким яркими и впечатляющими, что чистый кошмар этого запредельного опыта на Пороге немного стерся и изгладился в памяти.