Котел

– Потому, что он сам и есть лучшая на свете приманка. Он занимает высокий пост и имеет хорошие связи в высших кругах. Они прекрасно знают, что мы соблазнимся затеять с ним игру и поверим в его искренность. В их руках он сильнейший козырь.

– Но почему именно сейчас? – спросила Эрин. – ФСК уже давно выяснила, что я работаю на ЦРУ. Зачем было столько ждать, прежде чем начать за мной охотиться?

– Потому что ветер переменился. В воздухе витает что-то новенькое. Что-то, что они очень бы хотели скрыть от нас. Может быть, это связано с Польшей? А может быть, что-то другое. – Банич обратился к Катнеру. – Вы видели мой рапорт о том, что происходило в аэропорту? Каминов не стал бы подымать на ноги столько секретных агентов ради какого-нибудь пустяка. Я понимаю, что у этих ублюдков на уме. Они, конечно, знают, что мы имеем в Москве достаточно плотную сеть, с которой они не могут никак справиться. И вот, – Банич встал, шагнул к Эрин и слегка обнял за плечи, – предположим, они выманили мисс Маккену из здания посольства, выболтали ей парочку не представляющих ценности якобы государственных секретов и тут же захватили ее с поличным. ФСК сразу же получает в игре два очка. Первое – они нарушат ход наших операций и вынудят нас чем-то с ними поделиться в обмен на ее свободу. Второе – у них есть средства расколоть ее на допросах. И уж они не постесняются применить их.

Он походил по комнате, потом вновь заговорил, теперь уже тихо и с какой-то печалью в голосе.

– Эрин знает слишком много, Лен. Мое имя, мой псевдоним, мою крышу – торговую компанию – все. И эти проклятые русские все это получат на блюдечке.

Эрин, конечно, рассердило, предположение, что она так просто может выдать все сведения противнику. Но в душе она понимала, что Банич во многом прав. Она была аналитиком, а не агентом, работающим в "открытом поле", ее не готовили к тому, чтобы уметь выстоять при длительных интенсивных допросах, – может быть, даже с применением пыток или наркотиков.

Все же ей казалось, что он видит ситуацию слишком в черном свете. Был бы он так категоричен и высказывал столько же опасений, если бы русский полковник вошел в контакт с Майком Хеннеси, а не с ней. Вероятно, нет.

Каждую ситуацию можно рассматривать с разных точек зрения – пессимиста и оптимиста. Например, про стакан можно сказать, что он наполовину полон, а можно, что он наполовину пуст.

– А если предположить, что Соловьев не готовит никаких ловушек? Что, если он обладает важной информацией, которую хочет передать нам? Послушай, Алекс. Ты только что сам говорил, что что-то витает в воздухе, что в правительстве России происходят какие-то катаклизмы. Есть у тебя источники, из которых ты можешь черпать информацию об этих переменах?

Банич с сожалением покачал головой.

Эрин продолжила, оживившись.

– Так, может быть, это и есть необходимый нам источник? Может быть, стоит все-таки пойти на риск? Большая игра стоит свеч.

Банич был слишком непреклонен.

– Риск слишком велик. Я не хочу делать ставки на темных лошадок. Как бы ни была велика сумма выигрыша.

Теперь Эрин обратилась к Катнеру.

– Значит, так и решим? Так и пройдем мимо человека, предлагающего нам открыть потайную дверь и проникнуть в кремлевский "внутренний мир"? Имеем ли мы право упустить такой шанс?

Шеф разведывательной службы ответил ей не сразу. Он еще некоторое время размышлял, склонившись над лежащим перед ним на столе мятым листком бумаги. Когда он вновь поднял голову, то посмотрел не на Эрин, а на Банича.

– Должен вас огорчить, Алекс, но мисс Маккена, кажется, права. Все-таки нам придется сделать ставку на темную лошадку.

Глава 26 Бег времени

25 ИЮНЯ, НЕБО НАД АНГЛИЕЙ

Четыре дельтокрылых "Миража"-2000 пронеслись над волнообразной, сглаженной постоянными ветрами возвышенностью Лэмборн. Они летели так низко, что их тени, скользящие по земле, почти сливались с силуэтами самолетов. Трава на газонах и лугах вставала дыбом, школьники, только что пришедшие на первый урок, вскакивали из-за парт и кидались к окнам, но не успевали что-либо разглядеть, скаковые лошади, готовящиеся к утренней прогулке рысцой, вырывались в панике из стойл и мчались бешеным галопом по лужайкам.

Пилот ведущего "Миража" слегка нажал на рычаг, чуть поднимая нос машины вверх, так как перед ним постепенно вырастала гряда меловых холмов. Сто метров, двести, триста...

Местность вновь пошла под уклон. Внизу раскинулась плоская обширная равнина, усеянная маленькими поселками, прямоугольниками полей и зелеными кружочками рощ – долина Белой Лошади, так она называлась.

"Миражи" вновь почти прижимались брюхом к поверхности земли. В радионаушниках пилотов прозвучал низкого тона басовитый прерывистый сигнал – бип, бип. Это означало, что воздушная радарная разведка начала за ними охоту. И американцы, и англичане держали в небе над южной Англией самолеты "Авакс".

Сигналы радара стали тоном выше. Они уже не гудели, они попискивали. Значит, их засекли.