Котел

Десо зажмурился от резкого света настольной лампы, пытаясь прогнать острую боль, которая буквально разламывала голову. Количество вариантов, к которым он мог бы прибегнуть, стремительно сокращалось.

– Господин министр... – в дверях кабинета появился Радэ, один из его сегодняшних помощников. Он обратился к Десо довольно неуверенно, и еще более робко он чувствовал себя, кладя на стол перед министром один-единственный листок бумаги.

Десо взял документ в руки. Прежде чем он успел спросить, в чем дело, его помощник стремительно вышел. "Скверные новости, должно быть, – смиренно подумал Десо. – Интересно, что немцы выкинули на этот раз".

Его перегруженному мозгу потребовалось несколько мгновений, чтобы сосредоточиться на тексте сообщения, и ему пришлось прочитать его два раза, прежде чем до него дошло, что о Германии в нем вовсе не упоминается.

Бельгийская граница внезапно оказалась закрыта для любого наземного и воздушного движения. Молчание средств связи не позволяло определить причину закрытия границ. Телефонные и кабельные линии молчали, а государственные теле– и радиокомпании вовсе не выходили в эфир. Даже радиосвязь была невозможна из-за сильных помех, создаваемых станциями подавления Объединенных вооруженных сил, которые работали во всю мощь, обеспечивая рейды авиации против объектов на северо-востоке Франции.

Его подчиненные из Министерства иностранных дел не могли связаться ни с посольством в Брюсселе, ни с консульствами в других городах.

Десо читал дальше и чувствовал, как внутри него все холодеет. Что бы там ни происходило, это затрагивало не одну лишь Бельгию. Станции радиоперехвата Департамента внешней безопасности сообщали, что все радиостанции и телевизионные центры традиционно нейтральных Нидерландов прервали свои передачи и призывают голландских резервистов явиться на сборные пункты. Посольство Франции в Гааге было уведомлено правительством Голландии о том, что в скором времени послу будет зачитано "чрезвычайно важное" правительственное заявление.

На мгновение Десо подумал о том, что все это попахивает мистификацией, дьявольски хитрым трюком разведывательных служб Англии и США, однако вынужден был признать, что масштаб действий делал это предположение маловероятным. И тут же новые вопросы вихрем закружились у него в голове. Связано ли это с Германским кризисом? И если связано, то как?

Десо сорвал трубку стоявшего на столе телефонного аппарата и набрал специальный код прямой связи со штаб-квартирой Департамента внешней безопасности. Ему необходимо было узнать мнение Морина.

– Кабинет директора, – раздался на другом конце линии взволнованный голос.

– Это Десо. Срочно свяжите меня с начальником Департамента.

Последовала пауза.

– Прошу прощения, господин министр, но, к сожалению, в настоящий момент начальник Департамента не может с вами говорить.

От ярости перед глазами Десо повисла красная пелена.

– Мне наплевать, моется он, спит или проводит время с любовницей! Отыщите его и доставьте к телефону. Вам ясно?

Как ни странно, но эта его вспышка, казалось, прибавила уверенности человеку на другом конце провода.

– Боюсь, что это невозможно, господин министр, – решительно отчеканила трубка. – Я передам господину Морину, что вы звонили, и он свяжется с вами, как только освободится.

На этом разговор прервался.

Десо с отвращением уставился на зажатую в кулаке телефонную трубку, в которой что-то шуршало и потрескивало. Похоже было на то, что первые крысы начали покидать его тонущий корабль.

* * *

ШТАБ 7-й БРОНЕТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ

Вилли фон Силов очнулся от беспокойного сна. Кто-то громко кричал: "По местам!", – и солдаты бегом занимали свои позиции. Неужели французы снова атакуют, на сей раз в полную силу, или поляки с американцами решились на ответный удар? Скатившись с койки, Вилли подхватил автомат и выбежал из палатки в серые предрассветные сумерки. Генерал Лейбниц и Шиссер были уже на ногах, и оба выглядели встревоженными. Все трое побежали на источник звуков и с облегчением увидели запыленного и усталого лейтенанта, который слезал с седла гражданского мотоцикла.

Когда он заметил спешащих к нему офицеров, вся усталость тут же соскочила с него. Поспешно одернув мундир, он выпрямился и, отдав честь, доложил:

– Оберлейтенант Майер, штаб 2-й мотопехотной дивизии, герр генерал.

Вилли навострил уши. 2-я пехотная дивизия была еще одной германской дивизией 2-го Армейского корпуса. В течение нескольких часов после налета на штаб генерала Лейбница, французы старательно глушили все их радиоканалы, не давая связаться с другими германскими соединениями. Никто из курьеров, разосланных ими во всех направлениях с разъяснением происшедшего, до сих пор не вернулся.

Лейбниц тоже отдал честь.

– Вольно, лейтенант.

Майер слегка расслабился, однако остался стоять "смирно".

– Генерал Берг шлет вам свои поздравления и следующее сообщение, – доложил он.

– Продолжайте, – подбодрил его Лейбниц. Вилли заметил, что все, кто был поблизости, внимательно прислушиваются. Если посланец принес устное сообщение, значит, оно было слишком важным, чтобы доверять его бумаге.