Котел

– Вот именно. По двум простым причинам. – Женщина выражалась четко и ясно, точно так же, как на заседаниях конгресса, когда описывала экономическое положение. – Первое. Если мы предоставим этим странам гарантии поставок нефти и газа, это приведет к истощению американской казны, которого мы никак не можем себе позволить. К тому же американскому народу вряд ли понравится, что его захотят заставить оплачивать счета за энергоснабжение других стран. Люди и так тратят много сил на то, чтобы свести концы с концами. Второе. Прекращение поставок топлива – мера искусственная. Рано или поздно России необходимо будет продавать свои топливные ресурсы, а значит, эмбарго будет снято. И если Варшаве, Праге и Братиславе надо немного согнуть шею, чтобы ускорить этот момент, так что с того? Это явно не приведет к концу света.

Один-два человека из сидящих за столом кивнули. Однако другие выглядели не очень уверенно. Бездействие часто оказывалось лучшим курсом в международной политике, но не всегда.

Хантингтон, удивляясь сам себе, вдруг решил принять участие в дебатах.

– При всем моем уважении к главе казначейства, мистер президент, я думаю, что она жестоко ошибается. Мы не можем уйти от решения этой проблемы.

Все головы повернулись в его сторону.

– Происходящее – классическая проверка расстановки сил и приверженностей. Французы ставят на то, что у нас не хватит духу открыто, к тому же в твердой валюте, помочь своим друзьям. Наши же союзники в Европе ставят на то, что мы окажем им эту помощь. И если мы подведем их, если мы отступим сейчас, это будет означать, что с торговлей в Европе можно распрощаться на долгие годы. Итальянцы, голландцы, испанцы – все будут знать, что мы позволили Франции и Германии оказать на нас давление. И любое здравомыслящее правительство немедленно повернется спиной к нам и лицом к Парижу. А тот, кто присоединяется к этой их новой монетарной системе, автоматически принимает позицию Франции и Германии по вопросам тарифов и субсидий. И это означает, что мы теряем последний реальный шанс выдернуть мир из этой проклятой торговой войны до того, как все мы обанкротимся.

Хантингтон посмотрел через стол на главу казначейства.

– Так что это один из тех случаев, когда мы не имеем права предоставить событиям идти своим чередом. Мы должны действовать.

Наступившую после выступления Хантингтона тишину прервал твердый и решительный голос президента:

– Росс абсолютно прав. Я не оставлю в беде людей, которые нам доверились.

Он повернулся к госсекретарю.

– Харрис, я хочу, чтобы вы организовали для меня встречу. Мне надо поговорить с премьер-министрами Норвегии и Великобритании. Срочно. Лучше всего по спутниковой связи, но если надо, я полечу сам.

– Конечно, господин президент. – От прежних колебаний Термана не осталось и следа. Он был давним специалистом и всегда правильно угадывал, в какую сторону дуют переменчивые ветра Белого дома.

Клинтон Скоуфилд наклонился вперед.

– Вы собираетесь просить у них нефть и газ из Северного моря?

– Эта мысль приходила мне в голову.

Скоуфилд кивнул.

– В этом есть смысл.

В надежде получить нефть от арабов, поляки еще в тысяча девятьсот семидесятом году построили на пути к Гданьску морской порт. Трубопроводы уже были протянуты к Варшаве, другим большим городам и дальше к югу, в Чехию и Словакию. Тем лучше, ведь огромные запасы природного газа и нефти в Северном море находятся всего в нескольких сотнях миль к западу от Польши. Более короткий путь означает большую оборачиваемость танкеров и, соответственно, меньшие транспортные расходы.

– И чем же мы будем расплачиваться за наши широкие жесты? – Скептицизм главы казначейства был по-прежнему неистощим.

– Поляки и чехи заплатят нам сколько смогут. В твердой валюте или как-то по-другому. Остальное? Остальное придется где-то брать нам самим. Сначала мы попытаемся добавить кое-какие деньги в дополнительные ассигнования на помощь. Придется чем-нибудь подкупить конгресс. Например, прибавить им кое-что на внутренние нужды. – Уголки рта президента поползли вниз. Много лет он боролся против неразумного расходования средств местными властями. И тот факт, что президент решился в этом смысле изменить себе, лишний раз доказывал его непоколебимую решимость помочь странам Восточной Европы. Президент продолжал: – Если мы не сможем добыть дополни тельные ассигнования, придется перераспределить деньги, уже выделенные на помощь зарубежным странам.

Лицо Харриса Термана при этом несколько помрачнело. Именно он, как госсекретарь, будет объясняться с главами различных правительств по поводу того, почему обещанная ранее помощь не будет им оказана.

– Конгрессу это не понравится, господин президент, – предупредила глава казначейства.

– Конгрессу? Конгресс, мадам, может идти в... – Президент сделал паузу и сардонически улыбнулся: – В Гданьск.

Хантингтон кивнул своим мыслям. Теперь можно быть уверенным – президент решился и помощь их друзьям в Восточной Европе будет оказана.

Глава 10 Возгорание

4 ФЕВРАЛЯ, НОВОСТИ "СИ-ЭН-ЭН"