Котел

Фон Силов принял сообщение и поспешил занять свое место в строю. На площадке наступила тишина. Некоторые солдаты дрожали от холода. Ветер кусает еще сильнее, когда нельзя подвигаться, чтобы согреться.

Однако им повезло – ждать пришлось недолго.

Буквально через несколько секунд после того, как офицеры батальона заняли свои места, над горизонтом показалась черная точка, которая, быстро увеличиваясь, превратилась в серо-зеленый вертолет. Он пролетел низко над головами, затем начал кружить, заходя на посадку, над специально отмеченной площадкой для вертолетов.

Хотя офицеры бригады стояли на почтительном расстоянии от площадки, Вилли пришлось отвернуться от ветра, поднятого винтом вертолета.

Военный вертолет тяжело опустился на площадку, рев двигателей стих, пропеллер постепенно замедлял движение. Когда лопасти перестали вращаться, дверца "Пумы" распахнулась, и в проеме показался командующий корпусом генерал Этьен Монтан.

Как только нога Монтана коснулась земли, вдоль строя зазвучали команды "смирно!". Краем глаза фон Силов наблюдал, как батальон выполняет этот приказ.

Он внимательно изучал нового командира корпуса. Монтан был высок, настолько высок, что ему пришлось пригнуться, выбираясь из вертолета. Оказавшись на земле, он поспешил выпрямиться. Генералу было под шестьдесят, волосы его успели поседеть почти полностью, хотя несколько каштановых прядей все же выбивались из-под фуражки.

Головной убор генерала вызвал у фон Силова странное чувство. Французская фуражка была почти безукоризненной формы цилиндром высотой около шести дюймов с маленьким прямым козырьком. У Монтана она была темно-синего цвета и щедро разукрашена двумя рядами золоченых дубовых листьев. Спереди красовались четыре звездочки, обозначавшие звание, и красная полоска вокруг кокарды. Разные формы этой фуражки носили во Франции в течение последних ста лет. Трудно было представить себе что-нибудь более французское.

Из вертолета вылез еще один темноволосый офицер, пониже ростом. Вилли узнал генерала Альфреда Висмара. Висмар был назначен заместителем командующего корпусом, и явно не был особенно рад своему новому назначению. Генерал Карл Лейбниц, командующий 7-й дивизией, шагал позади своих начальников.

Полковник Бремер отдал честь приближающейся группе. Немецкие офицеры не прореагировали на приветствие, Монтан же жизнерадостно отсалютовал в ответ.

Двое немцев тихонько переговаривались, в то время как Бремер повел высокого француза вдоль строя офицеров командования. Генерал тепло поприветствовал каждого, стараясь правильно произносить немецкие имена.

Дошла очередь и до Вилли. У француза было твердое рукопожатие, его карие глаза казались такими же дружелюбными, как и его манеры. Фон Силов почувствовал, что настроение его немного улучшилось. В конце концов, подумал он, может быть это не такое уж несчастье – служить под командованием этого человека.

В сопровождении офицеров и сержанта, который должен был записывать указания, генерал приступил к осмотру 191-го батальона. Генерал шел вдоль строя с самоуверенным, почти высокомерным видом, останавливаясь лишь затем, чтобы перекинуться парой слов с кем-нибудь из офицеров или внимательнее разглядеть солдат и их снаряжение.

Первое благоприятное впечатление фон Силова постепенно сошло на нет, пока он смотрел, с каким видом разглядывает Монтан оружие солдат. Автоматические винтовки типа G3A3 были длиннее, тяжелее и старомоднее ультрасовременных FAMAS, использовавшихся во французской армии. Каждый служащий Бундесвера знал, что винтовки давно устарели, но сокращение ассигнований в начале девяностых годов привели к приостановке переоснащения армии более современными G13 "Хеклер и Кох". И все-таки G3 оставалась вполне надежным оружием, на многое способным в руках умелого солдата. И у Монтана не было основания так презрительно глядеть на винтовку, возвращая ее солдату. Так же, как не было у него основания и для комментария, что некоторые "Мардеры" батальона "напоминают динозавров со сгнившими зубами". Учитывая, что французские аналоги, бронетранспортеры АМХ-10Р были такими же старыми, реплика была чересчур язвительной.

Закончив осмотр, Монтан отправился к небольшому возвышению рядом с вертолетом, на котором был установлен микрофон, в сопровождении все той же группы нахмуренных немецких офицеров.

– Солдаты 19-й мотопехотной бригады! Приветствую вас! – разнеслось над строем. – Сегодняшний день положил начало историческим событиям! Событиям, ведущим к славе всю Европу! Францию! И Германию!

Фон Силову опять стало не по себе. Генерал говорил по-немецки, хотя и с сильным акцентом, но позерство, стоящее за его словами, было абсолютно французским. После старых обычаев и форм, сопровождавших нацистскую мелодраму, в Бундесвере ценили немногословный профессионализм, не отягощенный внешней атрибутикой.

– Я с надеждой и восхищением гляжу вдаль. Вы и другие подразделения вашей дивизии обещаете достигнуть многого. И я уверен, что постоянные тренировки и преданность долгу сделают вас совершенными войсками – войсками будущего.