Котёл

— Все у них там, как у наших. Немки только более раскованы, более доступны, а это и хорошо и плохо. Обычно интересно то, что недоступно, либо кажется таковым.

Кролику хотелось здесь познакомиться, и он делал такие попытки, но дамы, сидевшие за столиком обычно попарно, смотрели на него пристально, потом разъярялись хохотом и говорили одно и то же: dumm (дурак). Он держал при этом руку в кармане, низко нагибался и уходил к своему столику за которым сидел посол Сосиська.

— Хочешь, я подойду и скажу, кто ты есть и успех будет обеспечен-

— Спасибо, Сосиська, не нужно. Премьер…это…это… знаешь, величина, а вдруг покушение, а меня завтра ждет Мерхель, как она без меня, что она будет делать, если я не появлюсь-

— Да, ты прав. Но если давно у тебя никого не было, можем сходить в бордель, там такие красотки, закачаешься.

— Во, это другое дело. Давай собирайся.

На следующий день в два часа, когда он вышел из автомобиля и направился к входу во дворец, где обитала Меркель, толпа встретила его с плакатами; «Убийца, убирайся вон!», «Руки прочь от Донецка!»; «Зачем убиваешь детей?»

Посол Сосиська схватил его за руку и прибавил шагу. Кролик так согнулся, что голова оказалась промеж ног, он боялся, что его лысый кумпол полетит булыжник, как он тогда буде общаться с Мерхель-

Носильщик нес его чемодан согнувшись. Два булыжника стукнули, получился звук похожий на битья стекол. Но Кролик не поворачивался. В посла полетел один камень, а в него, гада, ни один.

— Ты, Кролик, не сердись. Иногда и мне попадает. Вы в Киеве понимаете демократию в том ее виде, когда вы народ лупите по головам, а он молчит. А у нас все наоборот, нас, руководителей лупят и мы обязаны молчать.

— Ого, значит вам достается. К черту такая демократия. У нас все наоборот. Мы под Донецком лупим из пушек, да все по головам, да по головам. Иногда ногу оторвет, иногда прямо в сердце, иногда руку оторвет от тела. Приезжайте к нам, наберетесь опыта. Может и Бардака взять с собой. А то у него искаженные представления о демократии.

— Кролик, ты молодец, у тебя все наоборот. Потому я тебя и пригласила. Чтоб вручить медаль за храбрость. Лупи этих, как их москово…

— Маскалей, — подсказал Кролик.

Слуги Ангелы Меркель внесли несколько рюмок пива и какое-то сушеное тесто, твердое как высушенная щепа.

— Я бы перекусил, — тихо пожаловался Кролик послу Сосиське.

— Потерпи. У немцев другие обычаи. Если ты пришел к ним в гости, они тебя никогда не покормят. Пива, сколько хочешь, хоть ведро, а вот кусок колбасы ни за что.

— Фу, жадные, — брякнул Кролик.

— Что значит жадные- спросила Меркель.

— Жадные — значит хорошие, добрые, — солгал Кролик и залпом выпил бокал пива.

— Нох айнмаль! — вскликнула хозяйка.

— Благодарю вас, — сказал Кролик, подставляя бокал.

Спустя какое-то время Кролик повторил: нох айнмаль!

Ему налили еще.

— Послушай, хозяйка, а можно из горлышка-

Ангела широко распахнула глаза. Но в это время в ее кабинет вошел Пипиярош в сопровождении министра иностранных дел Штайнмайера.

Ангела захлопала в ладоши.

— Будем награждать медаль.

Кролик услышав эти слова, подошел к Пипиярошу чтобы поздравить его и увидел вчетверо сложенную бумагу, понял, что это текст речи на церемонии вручения медали. А у самого не было этой речи. А, решил он, без подготовки скажу речь, подумаешь- Я всегда это делаю в парламенте на заседании совета министров. И здесь тоже обойдусь. Экспромтом лучше.

— Госпожа Мерхель! — начал он речь, но Меркель подняла руку кверху, что значило стоп.

— После награды скажешь речь, — подсказал посол Сосиська.

— Это есть правильно, — добавила Меркель.

Она сама поднялась с кресла, ей на позолоченном блюдце принесли две медали за отвагу, и она начала читать текст на немецком языке. Переводчица тут же переводила.

— Уважаемый Зайчик Крулык, ми награждаем тебя медалью за отвагу и желаем тебе очистить Донецк и Луганск от бандитов, сепаратистов, бандеровцев.

— Я не согласен, — сказал Пипиярош. — Это бандеровцы должны очистить территорию от сепаратистов, а не наоборот.

— Э, какая тебе разница- сказал посол Сосиська. — Молчи, сиди, а то процесс нарушишь.

— Was ist das? — спросила Меркель.

— Пипиярош вспомнил, что ему сегодня надо быть в Донецке, а он находится в Берлине. Не обращайте на него внимание, у него не все дома, — сказал посол.

27