Котел с неприятностями. Россия и новая Большая Игра на Ближнем Востоке

Как ни парадоксально, с точки зрения автора именно ставшие притчей во языцех израильские поселения – включая «незаконные форпосты» в Иудее и Самарии, демонстрируют подлинный, построенный на региональных традициях и реальной ситуации механизм симбиоза израильтян и палестинцев. Шумиха израильской прессы и левых израильских партий вокруг этих населённых пунктов, дающих палестинскому населению Западного берега, как было в своё время и в Газе, единственные в своём роде экономические возможности, – не более чем реакция неудачников-аутсайдеров на успех соперников из противостоящего политического лагеря.

Антипоселенческие выпады палестинской Рамаллы – попытка сохранить монополию на власть на местном уровне и распределение финансовых потоков – централизованное, забюрократизированное и немыслимо коррупционное. Заявления арабских столиц о недопустимости поселенческой деятельности – рассчитанное на местную улицу прикрытие контактов с Иерусалимом в военной и разведывательной сфере, в рамках неформального антииранского альянса. Риторика политиков и дипломатов США и стран Европы – реверанс в адрес исламского мира. Ну, спекуляции и ложь в политике никто не отменял – и вряд ли когда-нибудь отменит. Остановить развитие поселений на Западном берегу реки Иордан невозможно, ибо поселенческое движение в Израиле – реальность объективная. Но если «мирный процесс» умер, «палестинское государство» напоминает зомби, договориться о статусе Иерусалима, границах, беженцах и даже просто о признании Израиля еврейским государством не получается и не получится, а говорить политикам о чём-то нужно – почему бы не поспорить о поселениях? Толку ноль. Но процесс, или, как говорится на современном молодёжном сленге, «движуха» идёт. Печальная реальность – но у автора для читателя другой нет…

Отступление четвёртое. Бомба для Ирана

Информация о том, что военная ядерная программа Ирана имеет пакистанские корни, была воспринята Натаном Щаранским без эмоций. Точнее, никак не была воспринята. Пропущена мимо ушей. Проигнорирована. На неё был задвинут болт такого размера, который мог пригодиться в качестве крепления на Бруклинском мосту. Что для него было реакцией характерной. Не в первый раз в своей жизни он реагировал так на сведения, не совпадавшие с его картиной мира. И не в последний.

Коротышка – «полтора метра в прыжке» – с большими амбициями «Толик» Щаранский, бывший узник Сиона, лидер «русской» партии «Исраэль ба-алия», член только что пришедшего к власти правительства Биньямина Нетаньяху, человек, отвечавший за внешнюю политику Израиля, находился в Москве не для того, чтобы выслушивать сказки о пакистано-иранских ядерных связях. И совершенно не важно, кто ему их рассказывал. Хоть лично Спаситель – Машиах в ходе Второго пришествия. Хоть царь Давид. Хоть Моше-рабейну или Моше Даян, воскресни они для этой цели.

Он точно знал, что проблема Израиля в отношениях с Ираном – это не мифический «пакистанский след», а Бушер. Русские строили в Бушере ядерную станцию. Они должны были отказаться от контракта. В этом была его задача. Его миссия. Цель его визита. И для того чтобы добиться этой цели, он давил, настаивал, требовал. С нулевым результатом, но это только подбадривало. Маленькие ростом люди обычно отличаются повышенным упорством, и Щаранский не был исключением.

Его сбивали с толку. Утверждали, что бушерский проект будет реализован под контролем МАГАТЭ. Пытались объяснить, насколько этот контракт важен для российских атомщиков. Рассказывали об отрасли, находящейся на грани краха. О моногородах, которые не слишком выгодный с экономической и безумно сложный с технологической точки зрения проект Бушера спасал от голода. Пытались говорить об альтернативных западных проектах, предоставление которых России могло быть поводом для пересмотра соглашений с Тегераном. Давали гарантии. Взывали к разуму и совести.

Ему предложили подписать беспрецедентное российско-израильское соглашение по ядерной безопасности, которое выводило обе страны в этой области на уровень стратегического партнёрства, полностью исключавший возможность утечек ядерных технологий военного назначения из России во враждебные Израилю страны. В первую очередь подразумевалось – в Исламскую Республику Иран, раз уж израильтян это так беспокоило. Поскольку контакты с Израилем были для России важны, Москва готова была в полной мере учесть опасения Иерусалима.

Соглашение одобрили Борис Ельцин и Виктор Черномырдин. Против него не возражал Евгений Примаков. Ему дали положительную оценку руководители российских спецслужб. Такое соглашение кто угодно подписал бы с закрытыми глазами. В старые, советские времена любой израильский премьер-министр, министр обороны или иностранных дел продал бы за него душу. Но только не Щаранский, который, раз во что-то упёршись, переставал видеть всё вокруг. Он понимал одно: его обманывают. Отводят глаза. Отвлекают от Бушера.