Котел с неприятностями. Россия и новая Большая Игра на Ближнем Востоке

Демократия западного типа, которую на протяжении длительного времени там пытались насадить извне, ни в одной из этих стран не прижилась. Что поставило под вопрос как саму возможность её существования в регионе, так и судьбу пока стабильных государств БСВ, если правящие монархи или диктаторы не удержат властные полномочия. Как выяснилось, лишить их полномочий не так уж сложно, особенно если помочь свержению высшей власти снаружи. Чем в ходе «Арабской весны», использовав опыт разгрома Ирака в начале 2000-х годов при активном участии западного сообщества, и занялись Саудовская Аравия, Турция и Катар.

Классическим примером такого разрушения ближневосточной авторитарии является Ирак, ставший ко времени, когда автор писал эти строки, символом региональной нестабильности, хотя в годы диктатуры Саддама Хусейна он был одним из лидеров Ближнего Востока. Мало кто сегодня помнит, что республикой эта страна была не всегда. Она стала ею после кровавого переворота 1958 года, в ходе которого правивший Ираком король Фейсал II и его правительство были убиты, династия иракских Хашимитов пресеклась и объединение Ирака с Иорданией в Арабский союз, о котором их монархи договорились несколькими месяцами ранее, сорвано.

Перевороты 1963 года вначале привели к власти партию Баас, а затем военную хунту, которую в 1968 Баас вновь отстранила от власти. Ситуация вполне типичная для Ближнего Востока. Всё это отличалось от ситуации в Сирии и других арабских странах жестокостью в отношении свергаемых лидеров страны, уничтожавшихся вместе с их окружением. Для Двуречья жестокость такого рода характерна на протяжении всей его истории, начиная с ассирийских времён и заканчивая зверствами боевиков «Исламского государства» в отношении христиан, шиитов и курдов-йезидов в середине 2010-х годов.

Череда государственных переворотов в Ираке прервалась, когда в 1979 году к власти там пришёл Саддам Хусейн, правивший до 2003-го (фактически он контролировал высшую власть в Ираке с 1970–1972 годов). Его правление ознаменовалось войной с Ираном в 1980–1988 годах, оккупацией Кувейта в 1990-м, откуда в 1991 году иракские войска были вытеснены международной коалицией, подавлением восстаний курдов и шиитов, санкциями ООН. В конечном итоге в ходе американо-британской интервенции 2003 года при поддержке международной коалиции он был смещён, а в 2006-м казнён новыми иракскими властями.

Постсаддамовский Ирак – парламентская республика, основой которой является распределение федеральных постов между курдами и арабами – шиитами и суннитами. Центральная власть контролирует только шиитский юг страны, столицу и её окрестности. Уровень сепаратизма в Ираке чрезвычайно высок. Страна де-факто не существует как единое целое: даже отдельные кварталы столицы подчиняются лидерам живущих там общин. Основную правящую силу в суннитских провинциях до формального разгрома с 2014 по 2017 год, представляло неофициально поддерживаемое Катаром и Турцией «Исламское государство»: альянс бывших баасистов, суннитских арабских племён и иностранных джихадистов.

Ситуация в Ираке после вывода оттуда президентом США Бараком Обамой в 2010–2011 годах основных американских сил характеризовалась массовыми этническими чистками и диверсионно-террористической войной всех против всех. Она шла на всей территории страны, кроме Курдистана, который последовательно строил основу будущей государственной независимости: лидеры двух курдских враждующих кланов разделили власть: Джаляль Талабани стал президентом Ирака, а Масуд Барзани – президентом Курдистанского региона. С 2006 года в Курдистане было сформировано единое правительство. Регион, вопреки протестам Багдада, самостоятельно осуществляет экспорт нефти (в основном через Турцию) и, пользуясь военными поражениями, которые нанесли армии Ирака боевики «Исламского государства», взял под контроль нефтеносный Киркук (до 2017 года), вытесняя оттуда туркоманов и арабов.

Результаты референдума о независимости Курдистана, проведенный его руководством в 2017 году (первый – неформальный, прошёл в 2005-м), не были признаны ни официальным Багдадом, ни соседями Ирака – Ираном и Турцией, ни мировым сообществом. Как следствие, автономия Курдистана сохраняется, но его претензии на независимость ослаблены и контроль Эрбиля над Киркуком потерян, хотя позиции на территории курдов центрального правительства Ирака остались такими же слабыми, как и раньше.