Котел

– Мне этот груз – сидит здесь, – показал на затылок Вальцманенко. – Русские начинают нас опережать в части информации. Мне уже названивают из Евросоюза и умоляют: великий Вальцманенко, пропусти груз. Люди голодают. Они не виноваты, что поддались на уговоры россиян охранять собственную землю. Скоро из Америки начнут названивать. Я и сам не знаю, что тогда делать. Но пока придерживаюсь одного. Не пущать или, в крайнем случае, тянуть, тянуть и еще раз тянуть, пока все террористы не помрут голодной смертью. А гаманитарный груз если и перейдет границу Украины, он должен достаться нашем бойцам, коими руководит доблестный Яруш и даже Ляшка – Букашка.

– Дело в том, что на стороне гаманитарного груза представители ОБСЕ, наши люди.

– Ну и что? Оформление должно занять не меньше месяца. Уж по части бюрократических проволочек Украина занимает первое место в мире. Уже, к примеру, подписана бумага. Ага, подписана, но не там стоит подпись. Сначала дата, а потом подпись. Исправили. Нечеткая подпись. Поставили четкую подпись. А где гербовая печать, вернее трезубец? И трезубец появился. Ну что же, а он поставлен в наклон. И так далее до бесконечности.

– Вы, Верховный, мудрый человек, – сказал министр обороны, – если бы я был Верховным, то вы были бы у меня таможенником.

– Гм, а другие вопросы, вопросы политики и международных отношений? – сказал бывший министр обороны Киваль, который по милости Верховного всегда приглашался на заседание Совета обороны и выслуживался перед Президентом с целью вернуть бывшее кресло. – Великий Вальцманенко решает все вопросы мудро и гениально. Если он хочет продать земли Донбасса и Луганска нашим американским друзьям, то он хочет, чтобы ничего там не осталось кроме выжженной земли. Чтоб никто не мешал сыну Майдена спокойно работать. Это мудрое решение? Как вы думаете? А я думаю – мудрое. Кто из нас мог бы такое придумать? Никто, я ручаюсь в этом.

Все захлопали в ладоши, а Вальцманенко ласково посмотрел на обиженного генерала, который старался из всех сил выслужиться, будучи министром обороны, да у него не всегда получалось.

– Я не знаю, как убрать майдан, – произнес мэр столицы Киева Клочка, порвавший со спортом по причине возраста. – Там пройти невозможно: вонь страшная. Даже в моем кабинете пахнет, на сон тянет. А обитатели майдана занимаются грабежом. На что-то жить надо. Яруш перестал их финансировать.

– Яруш хочет, чтоб его банду финансировал город. И конкретно Клочка. Он меня уже просил об этом. Но я пока не решил. Мой тебе совет: организуй граждан, жителей Киева. Они соберутся, растащат палатки, разорвут их на куски, а мы скажем Ярушу: это не мы, это жители Киева, поговори с ними сам.

– Ох, какое мудрое решение, – снова произнес Киваль. – Надо присвоить нашему Верховному звание маршала. Трупчинов, это твоя обязанность, чего же ты ждешь? Обиделся, что не сохранили за тобой твою должность?

– Да ничего я не обиделся. Не за что. Это ты обиделся, что тебя сняли с должности министра обороны.

– Друзья, хватит, поговорили. Разрешаю встать… а вот, самое главное забыли. А самое главное это деньги на парад победы 24 августа на Крещатике. По сто миллионов с рыла.

– Да пусть выделяет Яйценюх, у него мошна трещит от американских долларов, пущай раскошеливается, – произнес бывший президент Кравчук, приглашенный на Совет в качестве гостя. Я, если бы жив был мой духовный наставник и учитель Степашка Бандера, обратился бы к нему, он нашел бы тут же.

– Ладно, – сдался Яйценюх, – я заставлю пенсионеров платить налоги с пенсии. Как раз наберется нужная сумма.

– Молодец! Ты настоящий премьер, – сказал президент. – Только в отставку больше не подавай, особенно в такое трудное время, особенно для нашей страны и для всего Евросоюза.

40

На этот раз предложение бывшего министра обороны Киваля было принято к исполнению, а Наливайразливайченко было поручено подобрать команду и отправить ее на восток, на границу с Россией, принимать и пропускать грузы с гуманитарной помощью.

Восемь наиболее принципиальных хохлов было отобрано и отправлено в Донецк. Они оделись в одинаковую форму без погон, имели гордый, независимый вид и когда увидели русских, еще выше подняли головы и подошли к ним вплотную, не здороваясь.

– Ну, шо, старший брат, обосрался ты совсем. Вместо гаманитарной помошши прислал нам оружие, яке из-за угла стреляет. Видали мы таких. Тебе надо удочки сматывать, или как это у вас на вашем языке, как Тарасик? А, смазать пятки салом, пока не поздно. А то уже получили от нашей доблестной армии в Луганске и Донецке по башке, и все еще вам неймется. Да знаете вы шо? Да знаете, шо мы до Москвы дойдем с песнями про козацьку долю? Э, ничого вы не знаете, не розумиете. Нынче все не так. Нынче мы для вас указ, но не наоборот. Ну, давай открывай свою колымагу. Тарасик, полезай в кузов, да гляди, не насори там. Но оружие облызательно достань, я в нос суну свому брату, хотя он мине вовсе не брат.

– Я прошу вас выражаться корректнее, или вы бухой?

– Эй, Тарасик, пишлы отселева: русские прячут оружие под мешками и не хотют, шоб мы обнаружили.