Котенок Господа Бога. Рождественские истории (сборник)

Под бетонной оградой на земле лежал одинокий белый холст, а около него стоял фанерный чемоданчик – явно складной мольберт для рисования.

Причем ограда уже почти висела над этим богатством, еще минута, и она тоже должна была рухнуть. Художник не выдержал, подбежал, схватил холст и мольберт и отскочил в сторону.

В ту же секунду бетонный забор упал.

Новый владелец холста и мольберта стоял, прижимая к себе чужие сокровища.

Он с детства помнил Извосю, вора и негодяя, из-за которого голодал все школьные годы, и поэтому никогда в жизни не стал бы брать у него ничего – он вообще никогда не брал чужое. Но тут был особый случай, можно считать, что ему пришлось спасти от уничтожения чьи-то ценные вещи.

Надо было отнести их в какое-то бюро находок.

И художник поволок довольно тяжелый мольберт (скорее всего, в нем лежали кисти и краски). Холст пришлось нести под мышкой.

Но тут путнику встретилась резвая старушка с пухлым смеющимся лицом. Художник спросил ее:

– Вы не знаете, кто жил в этом доме?

– Там жил рисовальщик, он заключил контракт на рисование портрета своего старого товарища, уже выполнил работу, но тут вдруг погиб, а родни не было. И что здесь началось! Понаехало машин! Выставили охрану! Нам, бедным людям, ничего не досталось, все разобрали богачи!

– Возьмите это, – предложил художник и протянул старушке свои сокровища.

– Да ну, – сказала она, – я уже набрала себе в том доме барахла, кисточек, красочек, холста два рулона, за это на базаре никто ломаной копейки не дал. Пришлось так и выкинуть. Никому не нужно. Теперь все художники обходятся без этого. Рисуют пульверизатором, что ли. Даже цветную клизму себе ставят и этим добром льют на холст. А кисточки-шмисточки уже устарели. Мне объясняли.

Какая-то особенно знающая и веселая была та старушка и от веселья приплясывала на месте. И быстро исчезла за углом.

Тут же художник помчался на любимое место у булочной. Его глазам предстала обычная картина: золотые батоны плыли в руках, в пакетах и сумках из дверей булочной, а вдали сияло бирюзовое небо – почему-то дождь кончился и стало опять тепло, – и громоздились розовые, зеленые и желтые дома, а также стоял маленький храм с серебряной крышей. К булочной, хромая, приближалась старушка в оранжевом халате. Художник установил мольберт и заработал как фонтан, кисти так и мелькали в его руках, и холст очень быстро засиял, загорелся, прохожие в удивлении останавливались и говорили «хлеб не похож» или «небо не такое», то есть пошли знакомые, привычные дела.

(Он слышал эти слова часто и уже не обращал на них внимания. Кстати, жулик Адик, который как-то подошел к нему на улице, вел себя иначе, он стал неумеренно хвалить едва начатую работу. А ведь каждому приятно, когда находится справедливый судия, настоящий знаток и ценитель твоего труда, и художник пригласил Адика в дом, посмотреть другие работы. Адик опять же восхитился и захотел помочь такому талантливому живописцу с выгодой продать квартиру и купить другую подешевле: так как было ясно, что тут имеются долги, краски стоят дорого, картины никто не покупает. Сам художник, конечно, не смог бы провернуть такую сложную операцию, и в тот же день он дал Адику доверенность на все свое имущество. И чем это кончилось, нам уже известно, владелец продаваемой квартиры вскоре устроился ночевать на лавочке в парке.)

Итак, быстро написав картину у булочной, художник вдруг подумал, что надо зайти к своему адвокату, который вел дело против жулика Адика. Художник помчался прочь, но на ходу оглянулся, прощаясь с любимым местом. Однако отсюда не было видно ничего – ни церковки, ни булочной, ни домов. Свинцовый туман опустился на знакомый перекресток и накрыл собой все, что только что было нарисовано. «Надо же, как меняется погода», – рассеянно подумал наш живописец и двинулся вперед. Как ни странно, адвокат был на месте и сразу ему сказал:

– Знаете, у вас, кажется, все в порядке, и квартиру отберут у этого жулика Адониса прямо сегодня! Имейте в виду, с вас десять процентов! И не тяните! Каждый день ваш долг мне будет расти!

Художник на радостях даже не понял о чем идет речь, выскочил на улицу объятый счастьем, но тут же остановился как вкопанный; что же это, ведь сегодня из его квартиры выгонят не Адика, а ту семью, девушку и ее родителей и пять собак с котом!

Художник ринулся обратно к адвокату, но тот уже ушел; художник хотел написать заявление, что отказывается от своей квартиры в пользу тех, кто там живет, однако его не пустили подать бумаги, сказали, что сегодня неприемный день. Затем началось самое печальное – придя в свой бывший дом, он обнаружил там суматоху. Наверху лаяли собаки, дверь в его квартиру стояла нараспашку, и видно было, что жильцы собирают вещички. Квартировладелец вошел к себе домой, поймал за руку девушку, которая запихивала кота в клетку, и сказал ей:

– Вам совершенно не нужно отсюда выезжать! Живите!

– То есть, – поморщившись, ответила девушка, потому что кот топырил задние лапы и не пролезал в узкую дверцу.