Котенок. Книга 1

Всё же встал с дивана и прогулялся в уборную. По пути прихватил с журнального стола трусы и очки. В темной прихожей едва не поскользнулся: наступил на мокрое пятно.

Тихо выругался.

Прошептал:

— Ну и гад же ты, Барсик!

На обратном пути обошёл «заминированную» территорию по дуге: ступал у самого плинтуса.

— Не включай в этой комнате свет, — услышал я Алинин голос, когда вернулся к дивану.

Увидел, что Волкова сидела у стены, куталась в одеяло.

— Тебе пора уйти, — сказала Алина.

Добавила, пока я раздумывал над ответом:

— Ты обещал Снежке, что явишься сегодня на уроки. Или ты забыл?

Я махнул рукой — спровоцировал боль в затылке.

— Приду ко второму уроку. Или к третьему.

— Уходи, — сказала Волкова.

Говорила она тихо и спокойно, без истеричных ноток в голосе.

— Я в школу сегодня не иду, — сказала Алина. — Снежка об этом знает. Приберусь здесь. Покормлю Барсика. И спущусь к бабушке. Узнаю, как она себя чувствует.

Сказала:

— Не переживай, Крылов. Я не заставлю тебя на мне жениться.

Волкова отбросила с лица волосы.

— Мы с тобой ещё вчера всё выяснили, — сказала она. — Ты не любишь меня. Я не люблю тебя. Помнишь?

Память ответила на «запрос», что ночью действительно был такой разговор.

Я кивнул.

— Так что у меня нет к тебе никаких претензий, Крылов, — сказала Алина. — Надеюсь, что и у тебя ко мне — тоже.

Волкова дёрнула плечами.

— Но не питай надежд на продолжение, Иван. Что было, то было. Но больше такого не будет. Я ни о чём не жалею. Хотя и плохо помню эту ночь.

Я рассмотрел усмешку на её лице.

— Лишь бы только она мне не аукнулась в будущем, — сказала Алина, — эта сегодняшняя ночь. Не хотела бы я сдавать выпускные экзамены на девятом месяце беременности.

В её глазах отразились краски рассвета.

— На счёт этого не переживай, — сказал я. — Ты не беременна.

— Спасибо.

Волкова кивнула.

Хозяйка квартиры указала на кресло.

— Твои вещи там, — сказала она. — Кроме трусов. Но их ты, как вижу, уже нашёл. Одевайся, Иван. И уходи. Увидимся завтра в школе.

Алина вздохнула.

И добавила:

— Очень надеюсь, Крылов, что ты не проболтаешься о том, что было между нами сегодня ночью.

* * *

Алина меня не провожала.

В прихожей я обулся, набросил куртку (проделал это под бдительным присмотром выглядывавшего из-за угла Барсика).

Почувствовал тяжесть в кармане — сунул туда руку и нашёл в нём небольшую книжицу: «А. Солнечная. Рисунок судьбы: избранные произведения». Вчера я с Алиной об этой книге (и о поэтессе Алине Солнечной) не разговаривал. Хотя и планировал вечером затронуть эту тему. Но позже изменил свои планы: причём, кардинально. Я вздохнул, повертел книжицу в руке. И спрятал её обратно в карман. Подумал, что сейчас для разговора о ней не самое подходящее время.

Шагнул за порог, бросил прощальный взгляд вглубь квартиры. Алину не увидел, помахал рукой Барсику. Прикрыл за собой дверь.

* * *

Дома я застал маму. Она выглядела не выспавшейся, расстроенной и растерянной. Успокоил её своим появлением; озадачил тем фактом, что её сын уже не маленький ребёнок; шокировал алкогольным перегаром.

Унюхала водочный «выхлоп» и Кукушкина, пока вела меня в школу — Лена поморщила нос, но тактично промолчала.

Почувствовал идущий из моей глотки запашок и Сергей Рокотов. Лидер молодёжного ансамбля и «звезда» школьного и городского масштаба отыскал меня в школе на перемене. Рокот заинтересовал своим неожиданным появлением всех учениц десятого «А» класса (те не спускали с него глаз). Он «пощупал» глазами «третий размер» Лидочки Сергеевой, мазнул взглядом по стройным ногам Наташи Кравцовой. Но сделал это Сергей словно по привычке, «на автомате». Он никого кроме меня не поприветствовал. Не улыбнулся и девчонкам, не сказал им ни слова. Пожал мне руку и жестом попросил меня отойти вместе с ним к окну, откуда прогнал пионеров-пятиклассников. Вот тогда Рокот и отшатнулся от меня, ощутив вовсе не аромат дорогого парфюма и не запах мятной зубной пасты.

Он помахал пред своим лицом рукой и прошептал:

— Крылов, выручай!

— Что случилось? — спросил я.

Заметил, как навострили уши мои одноклассницы. Будто невзначай они прохаживались за спиной Рокота, прислушивались. Даже Кравцова проявила любопытство — сверлила затылок Рокотова взглядом.

Сергей печально вздохнул и постучал себя пальцем по горлу.

— Охрип, — прошипел он. — Вчера.

И тут же поправил причёску.

— В субботу выступление, — прошептал он. — В ДК. На танцах.

Развёл руками.

— Петь не могу.

Рокотов покашлял и снова прикоснулся к своему горлу.

— Не пройдёт, — сказал он. — До завтра.

Пожал плечами.

— А я обещал. Выступить. Открытие сезона.

Снова вздохнул и посмотрел мне в глаза.

— Выручай, Крылов, — повторил он.

Я спросил:

— Как?

— Солистом будешь, — прошептал Сергей. — Завтра. Вместо меня.

Я удивлённо вскинул брови.

Рокотов схватил меня за рукав, будто испугался, что я развернусь и уйду. Снова скривил губы, учуяв перегар. Но мужественно устоял на месте — не отшатнулся.

— Чага хреново поет, — сказал он. — Не потянет. Веник и Бурый…

Сергей махнул рукой и показал в потолок указательным пальцем.

— Всего день остался, — прошептал Сергей. — Надо! Выручи, дружище! Один раз.